– Все слишком серьезно, – объяснил он. – Мы ведь серьезные ребята?
– Абсолютно, – ответил Мур.
Жасмин кивнула и хихикнула.
Теперь, сидя в старом «Понтиаке», мчавшемся вдаль по бесконечному шоссе, Кевин услышал, как водитель, которого звали Джордж – собственно, это все, что он знал об этом человеке, – сказал:
– Я сталкивался с этим дерьмом еще до Бишопа и Миттага.
– Не сомневаюсь, – поддакнул Мур.
Они ехали уже добрый час, обогнув северную оконечность Сакраменто по трассе 80. На шоссе было удивительно пусто.
Джордж покосился на пассажира.
– Ты мне не веришь.
– Я тебя не знаю.
– Но про восемьдесят девятый год наверняка что-то знаешь?
– Мне тогда был всего год.
– Но ты ведь слышал про восемьдесят девятый, верно? Ну то есть у тебя ведь есть какое-нибудь образование, парень? Восток, Запад? Берлинская стена?
– Конечно. Слышал об этом.
– Ну так вот. А мне было уже десять. Хорошо помню, какая тогда поднялась шумиха. Какой был праздник. Отец был просто одержим холодной войной. В восемьдесят втором вырыл убежище на заднем дворе. Между прочим, именно там я лишился девственности. – Водитель подмигнул собеседнику. – Ну, как бы то ни было, пришел тысяча девятьсот восемьдесят девятый: Берлинская стена рушится, и я хорошо помню, как папа смотрит все по ящику. Всех этих ликующих немцев с «кефалями»[7] и бутылками дешевого шампанского… Отец увидел их и закричал. Как он был счастлив… Тогда он сказал мне, что мир навсегда изменился. И потребовал непременно запомнить тот день. Когда бывшие враги стали друзьями. Когда мечи были наконец перекованы на орала. Такие вот дела. Мне было всего десять лет, но я хорошо помню. Помню, как был взволнован. То есть официально мы уже жили в будущем. В Шангри-Ла[8]. А потом… – Джордж наклонил голову, и было слышно, как хрустнули его шейные позвонки. – Знаешь, что случилось потом?
– Ну, расскажи…
– А надо ли? Не стоит. У вас ведь был «Макдоналдс» и еще длинный список подобных корпораций, которые неудержимо рвались в новые свободные страны, прибирая к рукам их земли и ресурсы. Вы заполучили толпы выходцев с Востока, стремящихся поскорее разбогатеть. Вы развязали войну в Югославии. Вы медленно, но верно разваливаете Африку. Геноцид в Руанде. У них был шанс, – сказал шофер, пристально глядя на едущие впереди автомобили, – шанс сделать наш мир лучше. Но вместо этого всех ждала та же самая история. Алчность, алчность… Ничего не изменилось. И десятилетия спустя люди с удивлением замечают, что мы снова находимся в состоянии войны. Это надломило моего отца. Черт побери, это едва не сломило меня, к тому же я был еще слишком молод, чтобы все правильно понять. Такая система, как наша – которая не использует шанс на то, чтобы сделать мир лучше, которая видит перед собой лишь сиюминутную выгоду… – Он громко вздохнул. – И ты видишь такое каждый божий день. На текущей неделе это «Плейнс Кэпитал» и IfW. Кое-кому из богатых задниц не захотелось платить налоги, и они взяли да и всучили свои миллиарды теневым банкирам. А те спрятали деньги на новых счетах – под чужими именами. Если бы не подняли шумиху журналисты, будь уверен: никто бы не затеял никакого расследования. – Джордж покачал головой. – Впрочем, неважно. Ни один богатый белый – уж поверь! – не собирается за это заплатить. – Он так сильно сжал руль, что даже суставы на его пальцах побелели. – Такую систему, как эта, нужно просто втоптать в грязь, уничтожить.
Кевин искоса наблюдал за водителем. Сколько лет этому парню? Если было десять в восемьдесят девятом, значит, сейчас тридцать восемь? С немытыми волосами до плеч и с сигаретой в губах он вполне смахивал на восемнадцатилетнего хиппи.
– А давно ты знаешь Мартина? – спросил Мур.
– Да нет. Мой кумир – это все-таки Бен. Я слышал, как он выступал на одном митинге в Толедо. От его голоса даже краска слезала со стен! Я был просто покорен.
– А я вот не помню, чтобы слышал его выступления.
– И больше не услышишь. Как он говорит? Очень страстно и убедительно. Привлекает к себе слишком много внимания федералов. Именно так всегда и происходит, когда речь идет о том, чтобы надрать задницу полицейским и устроить взрывы в почтовых отделениях. В общем, он отстранился, ушел в тень. Чтобы правительство слезло с наших задниц. – На лице Джорджа мелькнула усмешка. – Едва ли это сильно помогло. Но мы пока в деле, приятель.
– Так кто же всем заправляет – Миттаг или Бишоп?
– Хочешь иерархии? Тогда, парень, вступай в Демократическую партию. – Шофер на секунду посмотрел в зеркало заднего вида, а затем продолжил: – А ты-то что? Ты ведь наверняка давно знаешь про всю эту кутерьму.
7
«Кефаль» – популярная в 80-е стрижка: короткие волосы спереди и по бокам и длинные сзади.