Стало как-то по-особенному тоскливо. И я плюнул на дурные предчувствия.
Возле Звездного Городка, на озёрах народ жёг костры и жарил шашлыки.
У меня рот тут же наполнился слюной. Вот бы и самому сейчас запалить угольки… но это уже было из разряда фантастики. Да, в круглосуточных ларьках мясо, может, и найдётся — но где взять всё остальное? Шампуры, мангал? Да и выкидывать потом жалко, а в палатку с собой не притащишь.
К тому же, делать шашлык в одиночестве как-то странно…
Подавленный и раздражённый, я пошёл мимо озёр дальше, в лес, чтобы не чувствовать вкусного запаха.
Шёл долго. Пока вдруг не услышал совсем рядом гул турбин самолёта. Я сообразил, что, похоже, дошёл аж до полосы «Чкаловского» и мысленно присвистнул.
Чуть в стороне, слева, в небо грузно поднимался Ил-76. От грохота его движков заложило уши.
Видимо, поэтому я не сразу услышал гул приближающегося автомобиля. Он ехал по просёлку, идущему вдоль полосы со стороны Щёлковского шоссе.
Фары чиркнули по стволам деревьев, и я рефлекторно нырнул в кусты.
Машина (это была трёхдверная «Нива») проехала мимо, но встала метрах в тридцати дальше.
В этот момент мне пришла в голову интересная идея. Зачем возвращаться к лагерю пешком, через лес, когда можно доехать с комфортом? Деньги у меня с собой были. Наверняка можно предложить нужную сумму заплутавшему водиле, заодно и помочь на дорогу выехать — я неплохо ориентировался на местности.
Я вышел на просёлок и пошёл в сторону «Нивы». Возле машины стояло двое мужчин. Они, видимо, только что отрыли багажник и о чём-то переговаривались между собой, слов было не разобрать, да и в ушах после взлёта «Ила» всё ещё звенело.
На обочине стоял ещё один человек. У него в руках было несколько предметов, издалека напоминающих кирпичи.
Я с досадой подумал, что это какие-то строители, и для меня у них просто места не найдётся, и уже хотел было двинуть обратно, но тут один из них меня заметил и окликнул:
— Эй! Ты кто там? Иди сюда!
Он говорил с характерным кавказским акцентом. И только в этот момент я понял — что-то не так.
Люди возле «Нивы» застыли в напряжённых позах. У одного из них в руке… неужели пистолет?
Сердце затрепыхалось в груди, разгоняя кровь. От прилива адреналина пересохло во рту.
А я ведь даже мобильник оставил в палатке!
— Иди суда, эй! — повторил один из них.
А потом мне в лицо ударил яркий луч фонарика.
— Вай, ты глянь, кого нам Всевышний послал! — произнёс тот же голос.
И только теперь я его узнал. Вспомнил вечер в «Hungry Duck» и неудавшуюся воровку…
— Чё, кто это? Знакомый? — спросил другой голос, на чистом русском.
— Да есть такое дело, да пацан? — продолжал веселиться кавказец.
А на меня вдруг со всей ясностью обрушилось понимание картины происходящего.
Мы стоим возле забора военного аэродрома. Мужики грузят в «Ниву» белые брикеты, которые, конечно же, никакие не кирпичи…
В живых меня не оставят. После такого уж точно.
Я незаметно пощупал фонарик, притороченный к петле сзади, на камуфляжных штанах. Хороший фонарик: «MagLight» галогеновый, выкупил у одного из старшекурсников, который недавно вернулся из командировки в Боснию. Там ребята меняли наши шапки-ушанки и прочие диковинные для западных военных вещи на такие вот полезные штуки.
Понимая, что мешкать больше нельзя, я выхватил фонарик, включил его и направил луч на кавказца, метя в глаза.
Глава 4
Это очень неприятное чувство — быть дичью. Дело даже не в страхе смерти; в такие моменты включается какое-то совершенно особенное чувство, видимо, из самых глубин рептильного мозга, из-за чего меняется весь окружающий мир. Он сжимается, оставляя лишь узкий тоннель возможностей, тропу, по которой следует бежать изо всех сил. Силы прибавляются, усталости и боли в перегруженных лёгких не чувствуешь.
Плохо, что мозги почти перестают работать. Когда тут рассуждать и думать, если надо спасаться?
Бороться с этим очень сложно. Но кое-чему я успел научиться, там, в страшном будущем.
Двое довольно грамотно меня загоняли в сторону ближайшей просек, куда наверняка поехал третий, на «Ниве».
К счастью, я вовремя это сообразил.
Ночь будто бы была на моей стороне: яркая ущербная луна скрылась за облаками, в лесу стало темно. А подсвечивать каждый куст и дерево — никаких фонарей не напасёшься.