«Может быть, это какой–то фундаментальный закон мироздания, и как только я оказываюсь в другой Вселенной, тут же становится необходимым спешить с возвращением? Триста лет сидел в своём зáмке никому не нужный, исчез бы на сотню лет и никто и не заметил бы, а стоило перенестись в другую Вселенную, и всё вокруг завертелось!» — в этой полушутливой мысли просматривалось рациональное зерно, и оно очень беспокоило волшебника.
Тем временем мага доставили в полицейский участок. Дежурный сначала порылся в запасниках и нашёл арестантскую одежду, которую Витольд безропотно надел. Потом были мучительные попытки узнать, на каком языке говорит задержанный. Быстро выяснилось, что он не понимает английский, испанский и французский, потом проверили на немецкий, итальянский. Полицейские решили пока не проверять на корейский, китайский, японский и арабский, слишком уж европеоидный вид был у задержанного. Когда знания языков среди сотрудников участка иссякли, один из следователей, порывшись среди всяческих документов, выудил инструкцию к использованию телевизора марки Sony, стоявшего в холле участка. В руководстве было краткое описание кнопок передней панели на более чем двадцати языках, и полицейский вручил её Витольду. Полистав книжицу, маг довольно быстро обнаружил читабельный шрифт на русском языке, о чём и не замедлил сообщить.
Следователь приказал отвести подследственного в камеру, а сам уже вызванивал главный офис с просьбой найти переводчика или сотрудника, понимающего русский язык. Отыскать такого особого труда не составило, в бруклинских отделениях было достаточное число полицейских, владеющих русским языком, на крайний случай можно было позвонить в JFK[10] и попросить помощи у тамошних сотрудников. Один из бруклинских полицейских обещал приехать буквально через час. На это его манхэттенский коллега только хмыкнул. А про себя подумал, что с учётом пропускных способностей скоростных шоссе и мостов в это время суток, за один час из того отделения в Бруклине на Манхэттен можно добраться разве что на вертолёте. И действительно, бруклинский коллега прибыл с опозданием почти в полтора часа.
Витольда вновь вызвали на допрос, и американец с довольно сильным акцентом при произношении, но на правильном русском языке начал допрос:
— Здравствуйте, меня зовут Майкл. Вы арестованы, и вправе не отвечать на вопрос. Любой ваш ответ может быть использован против вас. Вы имеете право требовать лойера[11] для своей защиты и отвечать в его присутствии. Прошу назвать вашу фамилию и имя.
— К сожалению, я не помню.
— Как вы очутились голым посредине хайвея[12]?
— Не знаю, я пришёл в себя, когда уже был посреди улицы.
— Вы раньше уже делали такие потери памяти?
— Не уверен, но, наверное, да.
— Ваш домашний адрес?
— Не помню.
— У вас есть сошиал секьюрити[13]?
— Первый раз слышу о таком, следовательно, осмелюсь предположить, что у меня его нет.
— У вас есть друзья, родственники и знакомые, проживающие в США?
— Нет, во всяком случае, я не помню.
— Страна и город рождения.
— Не помню.
— Хоть что–то вы помните из своей жизни: каких–то людей, события, место проживания, работу, родителей и тому подобное?
— Боюсь, что нет. Я ничего не могу припомнить.
— Вас не удивляет такая потеря памяти?
— Мне кажется, что у меня такое уже было или даже бывало.
Слушавший этот диалог начальник, внезапно прервал следователя:
— What did he tell?[14]
— He is talking he could not recall anything from his life before, even his name, address and other data. He is not even surprised because he supposes it had been taken place before.[15]
— It does not make any sense to continue, we need to send him to psychiatry expert. I believe this case is not our responsibility. Just make TV and newspaper announcement if somebody know him, — подумав, начальник добавил, — Also, please, take his fingerprints and check them.[16]
— Okay, boss![17]
Полицейский отвёл Витольда обратно в камеру. Через полчаса его отвезли в больницу. «Всё повторяется», — с улыбкой подумал Витольд, — «как и в прошлый раз не прошло и часа после прибытия на Землю, и я опять в больнице. Хоть причины и разные, но закономерность уже прослеживается». Лечебница здесь была и похожа и непохожа. Для начала его за руку приковали к кровати и уже больше не отпускали, сказывался перевод из полицейского участка. Далее, был длительный разговор с психиатром, через переводчика. Потом основательное обследование. Такого количества приборов в советском госпитале мастер не видел, но опасаться явно пока было нечего. Он твёрдо решил до поры до времени не предпринимать никаких шагов.
10
11
12
13
16
17