— Откуда такие подробности?
— В молодости чуть было не попал в эту гильдию, был у меня один друг детства, который сам туда вступил и меня подбивал. Но мне повезло, вовремя одумался, а его выследили гвардейцы и повесили после неудачного покушения. Если б не это, у меня не было бы шансов: с такими знаниями можно либо работать на гильдию, либо уйти из гильдии на шесть локтей под землю с кинжалом в груди. Только прошу не распространяться никому на эту тему. Хоть я уже и стар, но хочется остаток жизни провести в покое и пожить дольше.
— Я никому не скажу, — искренне заверила его Лайла.
— Очень надо всякую ерунду молоть, буду молчать, — на удивление легко и без капризов согласился гном.
После ароматного чая друзья разошлись по своим комнатам. Несмотря на опасения всяких кошмаров, Лайла спала крепко и отлично выспалась. Наверное, сказалась сильная усталость и пресыщенность событиями предыдущего дня, да и сон в собственной постели всегда слаще, чем где бы то ни было. Утро выдалось хмурым, холодным и пасмурным, подстать настроению. Лайла поспешила принять ванну, наспех выпила чашку принесенного дворецким кофе, и, не откладывая на потóм, поспешила в лабораторию. Она чувствовала себя достаточно отдохнувшей, чтобы более не медлить с ритуалом. Кофе добавил бодрости. Почему–то вспомнились полушутливые насмешки мастера над её привычкой постоянно пить кофе, её любовь к этому напитку никто из знакомых не разделял. Сам мастер пил или чай или вино, и лишь изредка, за компанию, мог выпить кофе.
Лайла достала колоду, вчерашнее перо, чернильницу и бутылочку с остатками крови. Осталась последняя руна, самая главная. Лайла обмакнула перо в кровь и медленно начала чертить руну на тыльной стороне правой руки. Работать левой рукой было трудно, но другого варианта не существовало. Мир, при наличии суперсимметрии[57], был несимметричен в пределах используемых изменений, и многие колдовства имели выраженную хиральность[58].
Покончив с этой процедурой, Лайла подождала, пока кровь полностью высохнет, и аккуратно спрятала бутылочку и чернильницу. Когда рабочий стол был полностью освобождён, она приступила к ритуалу. Это был довольно сложный пасьянс, Пасьянс Кровной Цепи, который раскладывался сразу в двух плоскостях: обычной и астральной. Каждая карта с руной имели свою конфигурацию астрального поля и взаимодействовали с токами энергии астрала, в обычном же трёхмерном пространстве карты были перетасованы случайным образом, что стабилизировало вероятностные флуктуации временнóго континуума. Пасьянс был не из быстрых, и, кроме того, он требовал от мага максимальной сосредоточенности и постоянной подпитки энергией извне.
Лайла очень скоро перестала замечать всё вокруг, сосредоточившись только на картах и их энергетических полях. Наконец пасьянс был разложен. Семь башен по углам фиксировали вектора: по одному на каждое измерение, один астральный и один временной вектора, один ментальный и один физический. В средине, наконец, выстроился астральный псевдофантом искомого мага. Лайла добивалась конгруэнтности астральных полей крови Витольда и полученного псевдофантома с особой тщательностью. Оглядывая получившийся расклад и в трёхмерном объектном мире и в астрале, Лайла с гордостью отметила, что она превзошла себя и даже, наверное, своего учителя. Ещё никогда она не видела столь идеальной настройки и столь аккуратной работы ни у себя, ни у других магов. Ей было чем гордиться, хотя и несколько преждевременно: предстояло самое сложное.
Вся система пока была идеально выстроена, но оставалась мертва, каждый элемент Кровной Цепи существовал отдельно и без связи с другими и без потока энергии не функционировал. Наступал самый сложный этап: наполнение элементов сущностью, в процессе его нужно было вдохнуть в выстроенную систему энергию, заставить войти в резонанс, чтобы она зажила своей жизнью, и тогда… Что будет тогда Лайла не знала. По идее Цепь сможет выяснить, жив ли мастер и в какой форме он существует. Маги древности иногда упоминали в своих сочинениях, что при исключительной настройке и большом везении, возможно установить ментальную связь с искомым разумом, или даже открыть портал для него. Впрочем, никаких достоверных сведений о том, что у кого–то подобное получилось, Лайла не нашла. Однако девушку толкало отчаяние, и даже непроверенные слухи порождали надежду.
Лайла в позе лотоса устроилась на огромном лабораторном столе. Получасовая медитация полностью сосредоточила девушку на ритуале, отрешила от мира, привела в соответствие с астралом и открыло её каналы для энергии. Потоки маны хлынули в хрупкое тело волшебницы и, пройдя через него, накапливались в начертанной на руке руне. Когда жжение от переизбытка энергии стало нестерпимым, Лайла положила руку на карточный фантом в средине пасьянса. Энергия хлынула через её тело в псевдофантом, оттуда оживила цепи и соединила его с башнями. Вся Цепь ожила, заискрилась, переливаясь многоцветными огоньками.