— Чёрт побери! Что это ещё такое?!!
Капитан хорошо помнил, в каком виде он оставил пациента, вроде был солдат как солдат… теперь же перед ним лежал прямо–таки узник Освенцима — морщинистая кожа на костях, впалые щёки, тусклые глаза, торчащие рёбра. Капитан проморгался и подумал:
«Говорить об этом никому не стоит, не поймут. А то ещё и припомнят попойку на Первое мая», — тогда их доставили в комендатуру, после попытки нарвать букет цветов напротив исполкома, причём до клумбы он добрался исключительно по–пластунски. Если сейчас капитан заявит о том, что солдат внезапно похудел килограмм на двадцать, точно опять припомнят и придётся доказывать что он не пил.
«Нет уж, вот такой он и поступил, и пусть начмед службы полковник Шариков сам разбирается, а он, капитан Головко, тут ни причём», — он твёрдо решил, что лучше подправить историю болезни, чем навлечь любопытство начальства. Больной опять застонал и попросил есть. Капитан распорядился принести еду, но много не давать, и ушёл к себе.
Витольд терпеливо ждал еду. Такого голода он не испытывал ещё никогда в жизни, даже будучи мальчишкой в деревне. Болью его пытали, были у него и иные испытания, но голодать не заставляли ни разу. Уже лет как двести пятьдесят он и сам мог о себе побеспокоиться — или наколдовать еду, или питаться маной из астрала, или просто найти съестное в ближайшем месте простым магическим поиском… Теперь же от мысли о колдовстве у архимага сжало в висках. Предпринятая попытка потянуть ману из астрала не то что провалилась, но там были такие крохи, что ему потребовались бы столетия, чтобы пополнить дневную потребность в еде. А потому оставалось лишь ждать. Вскоре принесли чашку какого–то варева. Вкус был более чем сомнительным, но архимаг с жадностью прильнул к посудине, вот только этого было катастрофически мало.
— Ещё!
— Не велено, капитан сказал понемногу, а то копыта отбросишь! — без обиняков объяснил медбрат.
Витольд вздохнул, похоже, голод теперь будет его постоянным спутником. Ведь ему жизненно необходимо было хотя бы изредка колдовать, а при отсутствии маны астрала энергию можно брать только из пищи… Архимаг проанализировал состояние организма, в принципе терпимо, но что–нибудь съестное весьма желательно.
Опять вернувшийся медбрат протянул Витольду какую–то таблетку. Волшебник отнёсся с пониманием, и хотел её выпить, но вдруг сработал Грааль пульсацией на пальце, показывая, что таблетка вовсе не безвредна, а наоборот, вредна и абсолютно не нужна организму. Граалю архимаг доверял, медбрату — нет.
— Я не буду это пить!
— Ну… ты совсем оборзел, салафон! — медбрат нехорошо ухмыльнулся, — смотри мне, последний раз предупреждаю!
— Нет!
— Ну и ладно! Как знаешь.
Медбрат вышел, но прошло совсем немного времени, как в палату ввалились четверо здоровенных амбалов. Они ловко обступили архимага, и Витольд почувствовал, что Грааль напрягся, предупреждая о недружественных намерениях. Архимаг же напротив, решил расслабиться. Защищаться по пустякам у него сейчас не было сил, а если будет что–либо серьёзное то, как он надеялся, его так просто и главное неожиданно не возьмёшь. Два сильных щита и Грааль способны были защитить от нападения почти любой мощности и дать чародею необходимые мгновения для подготовки своей контратаки. Сам он даже в таком состоянии мог сотворить не одно смертельное заклятие. Исходя из этого, мастер решил не сопротивляться, да к тому же, и непосредственной угрозы он не ощущал.
Глава 8. Кердана. Примерно четыреста лет назад. Экзамен
Грун решил, что с учеником пора кончать: негодный мальчишка, похоже, вполне выучился и, насколько мог оценить сам маг, на магистра он сдаст и в первой десятке будет, мальчик был с талантом. Де Торо уставился на Витольда:
— Ты, похоже, уже готов, мы сейчас идём в академию, будешь сдавать экзамен.
— А потом?
— Ну ты и наглец! Разве я тебя не предупреждал, что от твоих идиотских вопросов у меня уже болит голова! Если экзамен не сдашь, то никакого «потом» у тебя не будет: я тебя просто прибью! Чтоб неповадно было отнимать у меня столько времени, а если сдашь и окажешься в первой десятке, я освобожу тебя от своей власти, и ты можешь катиться ко всем чертям, ибо на фиг ты мне больше не нужен!