Тем временем Мартиньи продолжил:
— Я предлагаю высокочтимому Совету, учитывая небывалое мастерство мага Витольда, присвоить ему звание архимага досрочно, в виде исключения!
В зале стало тихо, заседавшие переваривали полученную информацию.
— Но… — начал было архимаг Рутер, однако, взглянув по очереди на Мартиньи и Витольда, а так же на голову Груна, запнулся.
Мартиньи удовлетворённо хмыкнул в ответ на его короткую речь. Это выступление было как раз тем, чего не хватало. Рутер всегда был козырной картой Мартиньи: он без разбора лез на рожон всегда и везде, но настолько грубо и прямолинейно, что это шло только на пользу самому Председателю Совета. Он иногда думал, что если бы вечно не встревающий и прущий на пролом Рутер, то не смог бы обладать и половиной теперешней власти. Именно Рутер, всё время встревающий с какими–нибудь туповатыми аргументами и резкой критикой, позволял Мартиньи успешно показывать всем, насколько глупо спорить с ним, и насколько он, Мартиньи, всегда прав. На этот раз Рутер также не подкачал, его фраза была именно тем, что нужно.
Мартиньи выждал короткую паузу, пока архимаги немного придут в себя, и поставил вопрос на голосование. Как и ожидал председатель Совета, решение было принято единогласно, если, конечно, не считать воздержавшегося Рутера. Витольду также досталось графство де Льеро и замок Ла Венталь, бывшие во владении де Торо. Остальные земли покойного отошли, естественно, к Мартиньи.
Витольд молча выслушал «приговор», развернулся и ушёл в замок Ла Венталь, наотрез отказавшись от какого–либо участия в Совете. Такой исход дела Мартиньи тоже устраивал, во всяком случае, пока устраивал. По крайней мере, свои земли Мартиньи существенно увеличил, а Торис получил головную боль в виде новоиспечённого графа де Льеро, который должен был отныне полагать его главным врагом.
Глава 9. Кердана. Погоня
Лайла лёгкой поступью бежала через влажный лес. Надо догнать мастера и попытаться разобраться в ситуации. Легко сказать, но сделать такое было довольно сложно, учитывая тотальное превосходство мастера в магии. А если он действительно сошёл с ума, и просто уничтожит её, не начав говорить? Или у него появились какие–то веские причины так поступить? Лайла, как не старалась, таких оснований найти не могла, но и исключить их возможность было нельзя. Что такого страшного увидел Мастер в другом мире за одно мгновение?
Лайла остановилась. Следы были явными, но спешить нельзя. Безопасность превыше всего. Вот уже полдня Лайла примерно половину времени бежала лёгкой поступью, стараясь не запыхаться и не устать, а другую половину времени уделяла укреплению собственной защиты и впитыванию маны из астрала.
Следы мастера вели почти точно на юг, во владения архимага Мартиньи. Лайла поморщилась. Председатель Совата был ей противен, более того, он был очень опасен. Исключительно скользкий тип. Трудно даже сказать насколько он силён как маг, но то что он мог любую карту разыграть себе на пользу у Лайлы не вызывало никаких сомнений. Волшебница припомнила, что мастер когда–то предупреждал её, что от Мартиньи им надо держаться подальше. Тогда Витольд, морщась как от кислого лимона, от необходимости говорить о политике, объяснил Лайле, что Мартиньи по началу хотел столкнуть его лбом с Торисом. Делал он это осторожно, но с завидным упрямством. Апогеем этой закулисной борьбы и был тот приснопамятный визит Ториса, когда его ловко обездвижил её наставник. После этого с Торисом у Витольда сложились хорошие отношения, настолько, насколько вообще могли быть хорошие отношения у мастера. Нелюдимый Витольд предпочитал десятилетиями ни с кем не общаться, кроме Лайлы и нескольких слуг. Мартиньи, судя по косвенным признакам, отнёсся к такому «союзу» весьма негативно. Он усиленно пытался этого не показывать, но мастер имел все основания считать, что Председатель Совета Архимагов только выжидает удобного момента, чтобы сделать какую–нибудь каверзу.
Когда Лайле было около двадцати пяти лет, ей стал усиленно оказывать знаки внимания архимаг Рутер. По началу он увлёк её светской утончённостью, чопорностью и элегантностью, делал дорогие подарки. Несколько раз даже пытался очернить мастера, но Лайла в корне пресекла такие попытки. Волшебница вздохнула: он был обаятельным, и даже милым, но непроходимо тупым. Вначале, девушке нравились его ухаживания (кстати, мастер делал вид, что не замечает их, предлагая, видимо, ученице самой разбираться в своей жизни). Спустя некоторое время Лайле приелись однообразные шутки Рутера, и его ухаживания начали тяготить девушку.