Вот Вася и шёл по центральной улице деревни… Вокруг как будто всё вымерло, несколько человек, которые и были, едва завидев его, тут же исчезали в подворотнях. Навстречу на телеге ехал крестьянин с мешками чего–то. Заметив его, он склонился в поклоне, прямо сидя, так что Вася не смог встретиться с ним взглядом. Беглец добрался до центра деревни с небольшой площадью, и, окинув её взглядом, увидел довольно большой двухэтажный дом. Последний не мог быть ничем другим, кроме как трактиром или постоялым двором, судя по блюду с поросёнком, нарисованным над дверью, и дразнящими запахами, исходившими с той стороны. Аромат вкусной пищи напомнил Васе, что последний раз он ел вчера утром, а если учесть эфемерность армейского завтрака, то и вовсе позавчера днём. Непонятно было чем платить за обед, но других вариантов не просматривается, да и выходить на контакт с местным населением всё же надо было позарез.
Вася зашёл в почти пустой трактир. В обеденной зале околачивалось всего несколько постояльцев, но даже и они, как только его увидели, немедленно смолкли. Вася сел в уголок и тут же из–за стойки к нему уже бежал трактирщик, часто кланяясь, он поставил перед ним запотевший большой кувшин с вином и огромную кружку. Пребывая в полупоклоне, трактирщик залопотал на совершенно незнакомом языке…
«Мдя, вот это прокол!» — Вася только сейчас осознал новую проблему в форме языкового барьера.
В школе и студенческие годы он увлекался лингвистикой и языками. Его гордостью являлось свободное знание английского и французского, он ещё учил латынь и немецкий, мог читать по–гречески. Поэтому, вслушиваясь в многословную тираду трактирщика, Вася мучительно пытался найти в словах знакомые корни и понять хотя бы к какой группе языков относится речь.
Внезапно Василий осознал, что разбирает отдельные слова. Он продолжал, напрягаясь, вслушиваться в речь, а его палец непроизвольно рисовал какие–то знаки на столешнице, размазывая небольшую лужицу воды, конденсировавшуюся с холодного кувшина. Совершенно неожиданно он понял, что уже прекрасно понимает речь трактирщика, и на радостях попросил его принести свинины. Тот понял с полуслова и побежал на кухню, а обалдевший Вася сидел и никак не мог понять, как именно ему удалось вдруг выучить совершенно незнакомый язык. То, что язык для него абсолютно нов, было совершенно очевидно, но он прекрасно его понимал и говорил безо всякого акцента.
В ожидании заказа, в голове начали суммироваться все странности произошедшего: «… ну ладно он оказался в чужом теле и в пентаграмме по волшебству… волшебству? Придётся признать, что по волшебству, иначе никак объяснишь. Итак, его вызов был явно осуществлён той ведьмой, но как он смог её обездвижить? Каким образом он вдруг стал понимать чужой язык? Да и вообще, он бежал почти сутки, отмотал не меньше тридцати–сорока километров, тот Вася, что два дня назад был бы не то что бодрым как он сейчас, а вообще полумёртвым, если б выжил. А его устойчивость к голоду? И это притом, что он сразу после армейского завтрака уже мечтал об обеде. Напрашивался вывод, что он здесь научился колдовать, причём как–то автоматически. Это способность всех вокруг? Или только его, как чужака? Или волшебство является побочным эффектом того ритуала, которым его призвала ведьма? Слишком много вопросов и совершенно нет никаких ответов».
Вывод из ситуации пока напрашивался единственный: чтобы вернуться, а Вася не сомневался, что возвращаться надо, надо искать помощи у местного волшебника, чем более сильного, тем лучше, как минимум искомый чародей должен быть более сильным, чем та ведьма из замка.
Свинина оказалась великолепной и Вася без труда осилил огромный бок. Чуть погодя, он позвал трактирщика и спросил где живёт ближайший волшебник, а также, сколько он должен за обед. Трактирщик от его вопросов сделался совершенно изумлённым. Рассыпаясь в благодарностях и поклонах, и чуть ли не падая на колени, он горячо убеждал, что его светлость может и не думать об оплате. Ведь в любом случае весь постоялый двор и так является его собственностью, и что для него большáя честь принимать Великого Мастера у себя… А по поводу волшебника трактирщик замялся, и начал бормотать что–то про мастера Мартиньи, владения которого, как его светлость знают, находится совсем рядом, почти что сразу за деревней.