Орки от четвёрки приятелей понесли огромные потери, наверное, самые большие с начала кампании. Когда подоспели основные силы орков, было решено зажечь харчевню. Это оказалось легче сказать, чем сделать. Кто–то строил таверну по всем правилам фортификации. При штурме погибло не менее двадцати отменных бойцов, и это не считая шестнадцати убитых ранее. В самый разгар борьбы, когда, казалось, победа уже близка, шаман вдруг завопил:
— Назад! — но разгорячённые борьбой орки даже не обратили внимания на крик шамана, а те, кто и обратил, только пожали плечами да усилили натиск. Враг уже отпрянул от окон, то ли закончились снаряды, то ли испугался, таверна сначала нехотя, а потом всё более уверенно разгоралась. Когда языки пламени лизнули крышу, орки остановились, больше от них ничего не зависело, надо было только проследить, чтобы никто не выбежал из западни. Но никто и не думал пытаться убежать.
Взрыв был ужасным. Таверну разметало на сотню локтей вокруг, взрывной волной, обломками брёвен и досок орков просто смело, многих оглушило. Не до конца развеявшееся заклинание скользкой тропы привело к тому, что несколько десятков утонуло. Всё вокруг горело. Спастись удалось лишь троим оркам. Они были изрядно оглушены, сильно обгорели и имели десятки ушибов.
— Идиоты, — только и смог сказать шаман, — ну неужели трудно было послушаться, когда я скомандовал «назад»? Я же чувствовал, что эта ведьма колдует что–то очень мощное…
— Воды… — простонал один из выползших орков.
— А хрен тебе! Сам виноват! — язвительно заявил шаман, — у меня нет времени, чтобы лечить дегенератов, мне делом надо заняться.
Шаман попробовал определить гнома, и не смог. Не хватало сил. Схватка вымотала его сильнее, чем он предполагал.
«Проклятая магичка! Из–за неё пришлось работать на пределе! Сильная стерва, мне, пожалуй, нечего ей было бы и противопоставить, наверняка фионская ведьма, за каким чёртом её сюда только принесло?» — наличие фионской колдуньи значительно усугубляло положение.
Сориться с фионскими магами орки всерьёз опасались. Одно дело зажать в горах горстку гномов, другое дело иметь в недругах десяток фионских архимагов, которые не завоевали Вердию и Корк только потому, что они им на фиг не нужны.
Шаман вздохнул. Великий Вождь не простит оплошности. Узнать о гноме необходимо было любой ценой. Шаман взглянул на корчившегося у ног, сильно обожжённого орка, и злобный оскал омрачил его лицо. Шаман, более не раздумывая, потащил орка за ногу к своему походному алтарю и взвалил его центр. Несчастный истерически заверещал, но жертвенный нож тут же прекратил его крики. Полученной энергии с лихвой хватило на поисковое заклинание: гнома больше не было, ведьмы тоже, хотя сполохи в астрале всё ещё полыхали в радиусе нескольких вёрст от трактира, шаман не смог обнаружить ни гнома, ни характерную ауру сознания фионского стихийного мага.
Шаман медленно пошёл к пепелищу. Бóльшая часть уже догорела, но то, что осталось говорило о том, что живых тут быть не может. Запах горящей плоти становился невыносим, и в месиве из горящих тел опознать трупы защитников было невозможно. Шаман окрикнул одного из уцелевших орков:
— А ну иди сюда! Быстро! Или ты хочешь тоже оказаться на алтаре? — угроза возымела действие, орк, пошатываясь, подбежал к шаману, — обыщи тут всё, должен быть подвал, они могли туда залезть.
Шаман не очень, то верил в это, так как магический поиск дал отрицательный результат, но всё же кто этих фионских магов знает? Может, они умеют прятаться от поисковых заклятий. О фионских магах рассказывали много чудесного, только правду от вымысла отделить не получалось.
— Да что его искать? Вот он твой вход в подвал, — хмыкнул орк, поднимая тяжеленную осиновую ляду.
— Так лезь туда, дубина! Или ты думаешь, что я полезу? — шаман был расстроен: слишком большие потери, и всего–то надо было взять какого–то полуживого гнома.
— Нет тут никого, — крикнул орк из подвала.
— Тогда вылезь поскорее, пора уходить!
— Погодь, сейчас бочонок захвачу, не пропадать же добру!
— Давай, только быстрее! — шаман понял, что супротив бочонка никакие приказы уже не сработают.
Через полчаса орки медленно удалились.
Только к утру Лайла пришла в себя. Оказалось, что она лежит на плаще Артоса, а голова покоится на коленях Бейли:
— О, наконец–то! — хохотнул Роберт, — а я‑то думал, что всё, просто так не проснётся. Решил, что целовать надо, да вот Артос не разрешил, сказал, что он первый будет.
Лайла улыбнулась:
— Спасибо, большое!
— Это тебе спасибо, — молвил Артос, — без тебя мы бы уже были на том свете. Я, пожалуй, пойду в разведку, похоже, там уже давно никого нет.