Вы не перенеслись. Вас перенесли. Кто-то. И зачем-то.
Если вы агностик, или колеблющийся атеист, или сомневающийся верующий — можете выдохнуть. Бог есть. И он совершил над вами чудо. Если вы упёртый атеист, назовите Его внеземной сверхцивилизацией или админом Матрицы — суть не изменится. И будьте спокойны — если уж Кто-то потрудился ради вас исказить саму ткань пространства-времени, то вы точно избранный, и на вас возложена миссия. Какая — это уж вам придётся понять самому.
Легко не будет. Возможно, и даже наверняка, однажды перед вами встанет тяжёлый моральный выбор (задушить ли, например, в колыбели трёхмесячного Адольфа, свести ли с рельсов поезд с сотнями невинных пассажиров ради одного пломбированного вагона и т. д.). Да-да, Бог обычно так и работает. Но с другой стороны, вам гарантировано, что до момента выбора вы доживёте. Вам не дадут погибнуть случайно, по-глупому, из-за незнания местных реалий и т. д., как в якобы реалистичных миниатюрах Кошкина[1]. Если вы и погибнете, то героической, искупительной или как минимум осмысленной, не напрасной смертью. Утешит это вас или нет, но в любом случае в инструкции по выживанию вы не нуждаетесь.
Но этот сценарий маловероятен.
В реальной истории никаких попаданцев не было, зато в литературе тысячи их. И это значит, что вы, скорее всего, находитесь внутри литературного произведения. Вы — персонаж. Наверняка главный герой.
Казалось бы, в чём отличие от ранее описанного варианта? «Автор романа, где я персонаж» — ещё один псевдоним Бога, не так ли?
Нет.
Это гораздо хуже.
Автор может забросить свой текст, и вы навечно застынете во времени.
Автор может оказаться деконструктором жанра, типа того же Кошкина. Он может убить вас ни за что на середине сюжета. Он может беспощадно обломать все ваши усилия только для того, чтобы критики не обозвали вас Мэри Сью.
И самое страшное: про вас могут написать фанфик. Только подумайте об этом. Только представьте, что чувствует сейчас Гарри Поттер одновременно во всех этих бесчисленных мирах. Бог может отправить вас в ад на вечные муки, но по крайней мере он не сделает с вами ТАКОГО (кстати, это решает проблему теодицеи).
Одним словом, если вы попаданец в романе про попаданца — это очень скверный вариант. Вы можете спасти «Титаник», внедрить промежуточный патрон, упрогрессорствовать дикарей палеолита хоть по самый энеолит — это ничего не значит. Паскуда-автор может в любой момент всё обрушить, и вы никак это не измените. В мире, сотворённом Богом, у человека есть свобода воли. В мире, сочинённом автором, у литературного персонажа её нет.
А теперь хорошая новость.
Мало кто из авторов хочет, чтобы его герои осознавали, что находятся в книге. Такой литературный приём используется, но нечасто. А если используется, это обычно означает, что книга юмористическая.
Поэтому, если вы читаете этот текст (или сможете его вспомнить, когда окажетесь в прошлом) — вы либо в реальном мире, либо в юмористическом произведении. И второе гарантирует, что с вами не случится ничего совсем уж плохого.
С чем вас и поздравляю.
Абсолютное разоружение
Валера в детстве был фантазёром. Таким же остался и после совершеннолетия. А что ещё оставалось делать, как не сбегать в мир фантазий из этой жестокой, несправедливой реальности? Где никто не давал ему денег просто так, а зачем-то требовал работать? Где никто в интернете не ценил его глубоких мыслей о геополитике, военной истории, эволюционной психологии, мировой культуре и гейм-дизайне? Где, наконец, чёртовы бабы давали всем, кроме него?
Короче, когда однажды тяжёлым утром понедельника по дороге в постылый офис перед Валерой возникло посреди пустой аллеи нечто вроде кружащегося вихря радужного огня, он не испугался и даже не особенно удивился. Как человек начитанный, он сразу понял, что это межмировой портал, и что ему наконец-то представился величайший шанс его жизни. Валера без колебаний шагнул в вихрь.
Его первыми ощущениями после перехода были сдавленность, жара, липкий пот с ног до головы и запах собственного давно немытого тела. Валера был в скафандре. За стеклом гермошлема простиралась кирпичного цвета пустыня. В ясном голубом небе восходили, перемещаясь заметно глазу, две крошечные луны. Марс? Но из кирпичной пыли торчали редкие чахлые кустики. Валера осмотрелся внимательнее. Пыль была истоптана рифлёными следами ботинок, вокруг высились курганы одинакового размера и явно искусственной формы, все со следами раскопов. Ближайший курган тоже был вскрыт. В раскопе перед металлической дверью стояли два человека в скафандрах. Один поворачивал ручку, другой держал в руке пистолет.
1
Имеется в виду миниатюра Ивана Кошкина «Небольшая мысль о сборнике рассказов про попаданцев». —