Ах да, и нужно было как-то обезвредить шкатулку с абсолютным оружием. Вдруг её найдёт кто-нибудь другой? И тогда конец идеальному миру. Но как? Любитель протоплазмы неуничтожим. Значит, остаётся одно…
Валера вернулся в подземелье, вынес наружу чёрную шкатулку и швырнул в вихрь. Поглотив её, радужное пламя затрепетало и развеялось в разрежённом воздухе Марса. Вот и отлично: две проблемы — одно решение. С наслаждением воображая, как висящий в воздухе рот со словами «мне нравится активная протоплазма» сжирает истошно вопящего босса, Валера вернулся в вездеход. Активировал реактор, завёл двигатель. Управление было интуитивно понятным, как в игре.
Сказка о потерпевшем кораблекрушение
Виктор Чесноков, ведущий вечернего авторского информационно-аналитического ток-шоу «По Чесноку», полетел за вакциной в Израиль, чтобы привиться не лоховским «Спутником», а нормальным «Пфайзером», как белые люди. Израильский паспорт у Виктора Давидовича имелся с тех пор, когда он был ещё молодым демократическим журналистом и разоблачал зажравшихся партократов так же ярко и смело, как ныне глобалистов и пятую колонну. Его организм, крепкий от природы, но уже подточенный алкоголем и кокаином, перенёс вакцинацию плохо. Ночью поднялся такой свирепый жар, и так стремительно, что Чесноков едва успел вызвать скорую, прежде чем отключился.
Он очнулся не в своей уютной вилле в Нетании и не в больнице, а под ясным небом на берегу моря. Воздух был свежайший, самочувствие великолепное, и Чесноков поначалу всерьёз решил, что умер и попал в рай. Но вокруг паслись не по-райски грязные и тощие козы, поодаль на холме громоздился глинобитный городок с дымящимися очагами, подтягивались глазеть на Чеснокова какие-то оборванцы в бедуинских одеждах, но говорившие почему-то на иврите… В общем, Виктор Давидович быстро понял, что попал в прошлое. Шок длился недолго. Его знания иврита хватило, чтобы с грехом пополам объясниться с аборигенами.
Чесноков не сделал бы блестящей карьеры в СМИ, если бы не обладал неотразимым обаянием и высокоразвитым социальным интеллектом — короче, если бы не умел уболтать кого угодно. Хотя бы и жестоковыйных древних евреев. Какой эпохи? Это пока было непонятно. Аборигены называли себя «Израилем» и «коленом Манассии», но какой сейчас век от сотворения мира, какой царь, цезарь или султан ими правит — они и сами не знали. Чесноков объявил себя потерпевшим кораблекрушение египетским торговцем (тут он не рисковал ошибиться — Египет существовал всегда). Наобещав, что вернёт со сказочными процентами, как только возвратится из Египта, он назанимал у всего городка серебряных монист и колец, которые ходили тут вместо денег. Купил осла, раба, припасов, приличную местную одежду (колпак как у гнома и полосатый балахон с бахромой до пят), и отправился в путь.
Конечно, не в Египет. Чесноков не имел склонности к бизнесу и вовсе не собирался становиться купцом. Он двинулся прочь от моря, в ту сторону, где, по словам раба, располагалась местная столица Самария. Единственная мыслимая карьера была при дворе. Чесноков рассчитывал стать при здешнем царьке, сатрапе или эмире, в лучшем варианте, советником по информационной политике, а в худшем — кем-нибудь вроде шута. Правда, он подозревал, что по местным понятиям это одно и то же.
По дороге, общаясь с рабом и местными жителями, он подтянул свой иврит и получше выяснил обстановку. Оказалось, что в Самарии сидит царь по имени Ахав. Чеснокову смутно помнилось, что это персонаж из Библии, и вроде как отрицательный. Что ж, возможно, оно было и к лучшему. Вряд ли Чесноков нашёл бы применение своим талантам при доблестном Давиде или мудром Соломоне. Они-то в пиаре не нуждались. А вот Ахав был в народе непопулярен: все бранили его бесконечные войны с сирийским царём Венададом, проклинали его сборщиков податей, а пуще всего — царицу Иезавель, «ненасытную блудницу сидонскую». Чуть не в каждом городке проповедовал какой-нибудь пророк — косматый громоголосый дядька в грязной овчине на голое тело, жуткий, как старый бомж. Пророки тоже кляли Ахава и Иезавель, но больше напирали на нечестивость и поклонение Ваалу. Аборигены внимали как загипнотизированные, а Чесноков только головой качал. Очевидно, информационная политика Ахава велась совершенно провально, если вообще велась. Оппозиция в лице пророков полностью контролировала медийное поле. Работы был непочатый край.