Хватит нюни распускать, решил он и скомандовал:
– Проверить оружие!
– У меня полный комплект, – бодро сказал Гнездилов, и Костя, глянув на него, снова едва не рассмеялся.
Серега был похож на привидение: поперек лица шла широкая зеленая полоса, кончик носа, как и уши, и подбородок, и лоб, тоже были зелеными.
– У меня девять зарядов, – доложил Амтант.
– И семь у меня, – сказал Костя, – не считая дробовика.
– Делаем так. Я иду первым, Сережа – за мной, Амтант – замыкающим. Больше пригибайся, чтобы тебя не заметили.
– Ага… – сказал Амтант, испуганно озираясь: над его головой в черное небо, как комета, пронесся белесый шар, выпущенный из «пермендюра».
– Если там кто-то есть, зачищаем. – Костя подумал о «жабаке», который ел человеческую ногу. – Будем надеяться, что никого нет, – добавил он. – А потом по команде бьем исключительно по днищу «тарелки». После первого залпа быстро меняем позицию. Вопросы есть? Вопросов нет. Побежали!
Теперь, когда дело приближалось к концу, он чувствовал некоторое облегчение и «пермендюр» уже не казался таким тяжеленным. Его мучила только одна мысль: «Как там Верка с отцом, сумели ли они уйти через Тайницкую башню?»
Они пересекли Сенатский сквер и очутились в Арсенале. Амтанту для этого понадобилось сделать один шаг, всего лишь больше обычного.
Развалины были пусты. Те комнаты, которые уцелели, носили следы проживания. Должно быть, здесь у них была кухня – с омерзением Костя расшвыривал подозрительного вида подносы. Ему не хотелось думать, что бурые следы на них – это человеческая кровь.
Серега Гнездилов выбрал себе комнату, где было много столов и стульев. Амтант, который, разумеется, не мог поместиться ни в одной из уцелевших комнат, пристроился там, где некогда была Кремлевская стена, и подал голос:
– Я готов, хозяин.
– Внимание! Первый выстрел пристрелочный. Смотрим, куда попали. Потом два одиночных – и меняем позицию. На всякий пожарный оставить по одному выстрелу про запас.
Со стороны Арсенала, который находился в тени, «тарелка» была видна прекрасно. Прекрасно был виден и Тайницкий сад, вернее, то, что от него осталось: корявые стволы деревьев и заросли кустов.
«Бах-х-х!»
Гнездилов, который не умел стрелять из «пермендюра», отправил два первых шара куда-то в ночное небо, точнее, он метился в низ «тарелки», но белые шары скользнули поверху, рядом с рубкой. Костя попал в цель – туда, откуда появлялись «жабаки», «фракталы», «протеиновые матриксы» и «нитридо-платиноиды», все как один в образе майора Базлова. Амтант тоже попал – аккурат в верхнюю треть входа.
«Бах-х-х! Бах-х-х!..»
Костя не стал рассматривать результаты своих усилий. Единственное, что он заметил, – огни, которые сияли, как миллионы ламп, сделались слабее. Он перебежал вправо, через две комнаты, в которых не было потолка, замер в третьей, где над головой жалобно скрипела одинокая балка. Под скрип этой балки он положил «пермендюр» на подоконник и, прицелившись, выстрелил еще два раза: «Бах-х-х! Бах-х-х!..» Слева, похоже из Сенатского сквера, и справа, из района Троицкой башни ударило дуплетом: «Бах-х-х! Бах-х-х!..»
«Тарелка» вовсе погасла. Ивановская и Соборная площади погрузились во тьму, словно «тарелка» испустила дух. Военная хитрость, подумал Костя. Не может быть. Не верю. Не победили еще! И понесся прочь, помня о скрипящей балке над головой и о том, что сейчас враги ударят по Арсеналу и начнется свистопляска. Не может быть, чтобы не ударили. Он перемещался еще правее, ежесекундно ожидая урагана взрывов и шквала осколков, и едва не угодил под массивное тело Амтанта, который в свою очередь двигался по-пластунски влево.
«Хрясь!» Ему показалось, что у него сломалась нога. В последний момент Амтант с легкостью перенес массивное тело через Костю.
– Ай!.. Хозяин! – Амтант отбросил «пермендюра» и всплеснул железными руками с присосками. – О Боже! Что я наделал! Что я наделал!.. Как же так? Как же так? Какой я неловкий! Неужто сломали ногу?
– Спокойно, – сказал Костя и, помогая себе руками, принялся вытаскивать ногу, которая застряла между двумя острыми камнями.
Боли почему-то не было. Была пустота в голове. Потом возникла лихорадочная мысль о том, что делать дальше. Неужели все пропало? Вот она, та мелочь, которой я все время боялся и которая разрушит все наши планы. А ведь мы почти выиграли…
– Сейчас-сейчас, хозяин… – твердил Амтант, ползая вокруг него и разгребая кирпичную крошку.
Нога по-прежнему не болела. Так бывает при очень сильном ударе, подумал Костя, когда в первый момент немеет тело. Он ждал боли, а она все не приходила, и вдруг он почувствовал, что может шевелить пальцами и даже голенью.