Эстер, единственная наследница Ричарда Аклома, богатого землевладельца из Ноттингемшира, своими вольными манерами и склонностью к флирту заработала себе репутацию решительной кокетки. «Ни единого мужчины не пропустит, и ручку всем подает, и интимничает», – осуждающе отозвалась об Эстер Аклом миссис Калверт после утомительного вечера в роли ее старшей сопровождающей на одном балу в 1809 году. Всевозможные книги о хорошем тоне, поведении и этикете наставляли молодых женщин эпохи Регентства, что любые проявления дружелюбия и знаков внимания к мужчинам аморальны. «Легкое прикосновение, рукопожатие» было одним из немногих допустимых способов выражения женщиной своего особого почтения, как следует из книги по этикету «Зеркало граций», изданной в 1811 году, вот только одаривать им «всех подряд» считалось «бестактной экстравагантностью». Зато этот учебник рекомендовал читательницам без стеснения использовать рукопожатие «с показным неудовольствием и брезгливостью» для отваживания неугодных и прилипчивых ухажеров.
На брачном рынке, однако, откровенно флиртующая и острая на язык мисс Аклом все равно ходила в фаворитках. Любая дама, сочетавшая благородство кровей с заманчивым приданым, пользовалась послаблениями и могла позволить себе такие вольности, как Эстер, которой вообще многое прощалось с видимой легкостью. На самом деле, перспектива получения внушительного наследства или богатое приданое были заведомо и по вполне понятным причинам главным достоянием девушки, ищущей любви. За это, вне всяких сомнений, сходили с рук не только дурные манеры и бестактное поведение, но и отсутствие красоты или шарма. Надо полагать, именно это имела в виду миссис Спенсер-Стэнхоуп, когда отозвалась о некоей мисс Шакбург: «Округ [избирательный] и двенадцать тысяч в год – вот о чем, должно быть, думает каждый сподобившийся помыслить о ней».
Юные и заведомо богатые особы обычно оказывались на осадном положении с первого же их лондонского бала, если не раньше. Ну а уж если помимо несметных сокровищ они обладали еще и на зависть милым личиком цвета сливок в обрамлении черных кудрей и ладной фигурой, как леди Сара Фейн, то фурор производили полнейший. Ее дебют при дворе «привлек туда всех юных красавцев и молодых аристократов семьи и моды», – извещала читателей Morning Post в феврале 1803 года. В отчете поименно перечислялись виконт, граф и два маркиза, а затем сообщалось о главном: «Ее светлость – наследница 45 000 фунтов в год и, как следствие, воистину дорогое дитя».
Леди Сара Фейн (впоследствии леди Джерси), светская львица эпохи Регентства, патронесса клубов Альмака
Отец леди Сары, десятый граф Уэстморленд, прославился в 1782 году тайным венчанием с ее матерью Сарой Чайлд, дочерью и наследницей банковского магната Роберта Чайлда. Тот, возмутившись этой выходкой новобрачных, поклялся, что ни один будущий граф не получит ни пенса из его огромного состояния и оставил завещание в пользу Сары, своей старшей внучки, а не ее старшего брата лорда Бургхерша. Ну а поскольку Сара отличалась небывалой по тем временам болтливостью, всем вскоре стало известно, что по достижении совершеннолетия ей будут причитаться по наследству годовой доход почти 60 000 фунтов и поместье Остерли-парк в Мидлсексе.
Ухаживания и комплименты обрушивались на любую до неприличия богатую женщину, и кавалеры преследовали Сару не только при дворе, но и буквально повсюду вплоть до закрытых загородных вечеринок; они призраками обступали ее ложу в опере и чуть ли не на дуэли друг друга вызывали, сражаясь за право пригласить ее на тур танца в бальном зале. Размер состояния также превращал ее в одну из любимых тем светских бесед наряду с гаданиями относительно того, кто из вьющихся вокруг Сары красавчиков влюблен в нее саму, а кто без ума от ее банковских счетов. Вскоре появились два по-настоящему серьезных претендента на ее руку и сердце с приданым. Лорд Джордж Вильерс, сын и наследник титула и состояния графа Джерси, слыл писаным красавцем и великолепным наездником и по всеобщему мнению был «по-настоящему и воистину влюблен» в Сару. Главным же его соперником являлся молодой дипломат лорд Гренвиль Левесон-Гоуэр [6], подобный Адонису младший сын маркиза Стаффорда. Предположения о том, кто из двух воздыхателей возьмет верх, и язвительная критика манеры обращения наследницы по отношению к ним заполнили страницы писем хозяек светских раутов и завистливых соперниц. «В жизни еще не видела такого кокетства, какое в среду ночью явила леди С. Ф. лорду Г.», – неодобрительно писала, к примеру, та же Гаррио. Но победу в итоге одержал все-таки лорд Вильерс, к которому, как позже выяснилось, Сара давно была неравнодушна.
6
В 1804–1805 и 1807–1812 годах Гренвиль Левесон-Гоуэр (