«После того как этот бюрократ навел во «вверенной» ему области «порядок и тишину», истребив тысячи жителей и спалив десятки городов, он оглянулся кругом и заметил на горизонте Америку, страну, конечно, малоизвестную, где имеются, оказывается, какие-то свободы, смущающие народ, и где государством управляют иными методами. Бюрократ заметил Америку и возмутился: что это за страна, откуда она взялась, на каком таком основании она существует? (Общий смех, аплодисменты.) Конечно, ее случайно открыли несколько веков тому назад, но разве нельзя ее снова закрыть, чтоб духу ее не было вовсе? (Общий смех.) И сказав это, положил резолюцию: «Закрыть снова Америку!» (Общий смех.)
Мне кажется, что господа из «Дейтше Дипломатиш-Политише Корреспонденц» как две капли воды похожи на щедринского бюрократа. (Общий смех, одобрительные аплодисменты.) Этим господам СССР давно уже намозолил глаза. Девятнадцать лет стоит СССР как маяк, заражая духом освобождения рабочий класс всего мира и вызывая бешенство у врагов рабочего класса. И он, этот СССР, оказывается, не только просто существует, но даже растет, и не только растет, но даже преуспевает, и не только преуспевает, но даже сочиняет проект новой Конституции, проект, возбуждающий умы, вселяющий новые надежды угнетенным классам. (Аплодисменты.) Как же после этого не возмущаться господам из германского официоза? Что это за страна, вопят они, на каком таком основании она существует (общий смех), и если ее открыли в октябре 1917 года, то почему нельзя ее снова закрыть, чтоб духу ее не было вовсе? И сказав это, постановили: закрыть снова СССР, объявить во всеуслышание, что СССР как государство не существует, что СССР есть не что иное, как простое географическое понятие! (Общий смех.)
Кладя резолюцию о том, чтобы закрыть снова Америку, щедринский бюрократ, несмотря на всю свою тупость, все же нашел в себе элементы понимания реального, сказав тут же про себя: «Но, кажется, сие от меня не зависит». (Взрыв веселого смеха, бурные аплодисменты.) Я не знаю, хватит ли ума у господ из германского официоза догадаться, что «закрыть» на бумаге то или иное государство они, конечно, могут, но если говорить серьезно, то сие от них не зависит». (Взрыв веселого смеха, бурные аплодисменты.)
История, утверждают, второй раз повторяется как фарс. Ныне неолибералы уже не ограничиваются извращением событий советского этапа развития России/СССР, а буквально вытравляют из народной памяти все советское, включая и героические годы Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 годов! Сегодня, наверное, Сталин нашел бы более крутое сравнение.
СЕДЫХ Константин Федорович (1908–1979), русский советский писатель. В 1950 удостоен Сталинской премии за роман «Даурия» (книги 1–2, 1942–1948).
На заседании Комитета по премиям И.В. Сталин говорил: «Я читал критику романа Седых и, по-моему, она во многом неверная. Говорят про него, что там плохо показана роль партии, а по-моему, роль партии у Седых показана хорошо, центральная фигура Улыбина прекрасно показана, отличная фигура. Упрекают Седых за то, что у него Лазо не показан. Но Лазо туда позже приехал, поэтому он и мало показан. Но там, где он показан, он показан хорошо. Седых критикует в романе казачество, показывает его расслоение. Но душа движения — комиссар — у него как раз человек из казачества. Естьъ романе недостатки: растянутая вещь. Есть места очень растянутые. Есть места, где просто-напросто нехудожественно рассказано. Вот тут говорили, что Седых переделывает свой роман, вставляет в него новые публицистические места. А я бы не советовал ему исправлять роман, вставлять в него публицистику, этим можно только испортить роман».
СЕРГЕЕВ Артем Федорович (р. 1921), приемный сын Иосифа Виссарионовича Сталина.
И.В. Сталин был дружен с Федором Сергеевым — легендарным большевиком Артемом. Уезжая на подавление Кронштадтского мятежа, Артем попросил Сталина:
— Если со мной что случится, присмотри за моими!
В июле 1921 руководитель московских большевиков Ф.А. Сергеев (Артем) погиб под Москвой при испытании аэровагона. Эту катастрофу связывали с происками Троцкого, поскольку они ненавидели друг друга.
После гибели Артема осталась его жена с родившимся в марте того же, 1921, сыном, названным Артемом. Он родился на неделю раньше Василия — сына И.В. Сталина. Они родились в одном и том же родильном доме Грауэрмана на Арбате.