Мой мозг уже работал в нужном направлении; поэтому я точно знал, о чём спрошу у Айлин, когда она подойдёт к решётке нашей камеры.
— Рик… — она немного растерянно взглянула на меня; или у неё такой взгляд потому, что она плохо видит без очков?
— Айлин. — я кинулся к ней. — Мой пояс у тебя?
— Что?! — искренне удивилась та.
— Мой пояс у тебя, здесь?!
— Ну… Да, — кивнула Айлин. — И мне пришлось отдать немало монет стражнику, чтобы он пропустил меня сюда, к тебе. А зачем тебе это так срочно?
— Бутылочка! — от волнения я начал забывать слова, и только жестикулировал.
— Какая бутылочка?
— Ну, пузырёк! Его вчера дал мне мистер Друрбин! Зелье, исцеляет от ран!
— Ты ранен? — ахнула Айлин.
— Я-то жив-здоров, только шишка от удара о стену. А вот Родерику нанесли глубокую рану! — я отошёл в сторону, чтобы дать Айлин увидеть лежащего на скамье парня (хотя, конечно, в полумраке подземелья и без очков видела она плохо).
— Погоди… Ты хочешь отдать ему это зелье? — немного удивилась Айлин. — Нам оно разве не нужнее?
— А что, просто взять и дать человеку умереть? — я с укором посмотрел на неё.
— Нет, конечно… — она быстро помотала головой. — Просто я думала… Нет, если ему правда настолько плохо…
— Настолько, — подтвердил я. — Давай сюда бутылочку.
Айлин полезла развязывать мешочки на поясе, приговаривая что-то вроде «сейчас-сейчас» и «да где же она». Наконец, она быстрым движением сунула мне через решётку заветный флакончик, зачем-то оглянувшись по сторонам. Я так же быстро схватил его и сорвал пробку. Кажется, мистер Друрбин говорил, что зелья внутри должно хватить на пару раз, но в тот момент мне было не до этого; да, возможно, так и вернее. Так или иначе, я выбулькал в открытый рот Родерика всё, что было в пузырьке, а затем приподнял его голову, чтобы тот не захлебнулся. Родерик закашлялся, глубоко вздохнул, и… Всё. Пока — всё.
— Ой. — Айлин испуганно взглянула на меня. — А вдруг это было наружное.
— Да ну, вряд ли, — неуверенно ответил я. — Тогда бы…
Договорить я не успел, потому что Родерик снова закашлялся, зашевелился и медленно, но верно разлепил уже почти закрывшиеся глаза. К его коже постепенно начал возвращаться естественный цвет, и даже в воздухе как-то потеплело — во всяком случае, я что-то такое буквально кожей ощутил. Всё было в порядке, и теперь я мог отвлечься и задать, наконец, давно мучивший меня вопрос:
— Ну а… Вы в порядке?
— Мы-то да! — возмутилась Айлин. — А вот ты почему так глупо спалился перед лордом? Хорошо, мы успели убежать! Знаешь, как я оглядывалась, когда шла сюда!
— Похоже, мы действительно слишком мало знаем о жизни здесь, — вздохнул я. — У меня не было шансов, да и вам лучше просто-напросто не светиться и общаться с местными только по необходимости. Падди уже не меч, да?
— Какое там… — махнула рукой Айлин. — Старуха сказала, что расколдует его тогда, когда придёт нужно время.
— А почему тогда я не слышал его? — удивился я. — Или он молчал всё время?
— Падди-то? — Айлин хмыкнула. — Он рта не закрывал всю дорогу до ведьминого дома. Образно, конечно, так-то рта у него сейчас нет.
— Тогда… — я хотел сказать что-то ещё, но запутался.
— Слушай внимательно, — не дала мне собраться с мыслями Айлин. — Старуха вот что рассказала. Из этой тюрьмы есть подземный ход, выходящий почти ко всем камерам.
— Вот так раз… — растерянно произнёс я. — А я-то отмёл эту идею как полный бред…
— Тот, кто строил камеры, предусмотрел эти ходы на тот случай, если ему самому придётся тут сидеть! — улыбнулась Айлин. — Сейчас их уже почти все забыли… Но старуха помнит! Сейчас, сам понимаешь, нас быстро поймают, так что придётся ночью. Сидите тут и ждите, когда к вам постучатся с той стороны, и потом отзовитесь условным стуком — три раза и потом ещё один, запомнил?
— Три и один… — я наморщил лоб, соображая, ничего ли важного не пропустил мимо ушей. — Ждать ночи… Хорошо.
— Так, всё, кажется, сказала… — задумалась Айлин. — Ах да! Точно! — она хлопнула себя по лбу так звонко, что недавний стражник вдалеке намекающее закашлялся. — Вот! — и она вытащила из-под своего плаща маленький свёрток.
— Это тебе от старухи Лесли. — радостно произнесла она. — Ну, я пошла — нужно готовиться. Жди нас ночью!
— П-пока… — кивнул я немного робко. — И удачи.
После того, как Айлин удалилась, я с удивлением посмотрел на свёрток у себя в руках. Мягкий… Что такое могла передать мне Лесли Уж? Кстати, укололо меня, я же забыл сказать о том, что я сообразил, о том, что она послана мистером Друрбином! Ну да ладно, успеется, надеюсь…
Я оглянулся. Родерик, про которого я за время разговора как-то внезапно забыл, сидел на скамье и с самым живым интересом смотрел на меня.
— Так вы… — он пошевелил пальцами. — Так ты…
— Не рыцарь я, не рыцарь, — вздохнул я. — Давай на «ты», что мы, на самом деле.
— Угу, — кивнул он.
— Рана зажила? — поинтересовался я.
— Зажила… — он немного удивлённо коснулся окровавленного бока. — Как вы… Ты это так?
— Если бы я знал… — я сел рядом. — Совсем не болит?
— Совсем чуть-чуть, — после нескольких секунд раздумий произнёс Родерик, ещё раз пройдясь пальцами по рёбрам. — Вот только кровь бы смыть…
— Успеем, — махнул я рукой. — Слышал же всё, о чём мы тут говорили? Ночи ждём.
Он кивнул. Я развернул переданный мне свёрток и обнаружил внутри остывший пирог с какой-то овощной начинкой.
— Будешь? — я разломил пирог пополам и протянул одну часть Родерику.
— Угу, — кивнул тот. — Спасибо, со вчерашнего не ел.
Повисла пауза. Похоже, всё снова складывается не самым худшим образом… Если, конечно, ребята всё сделают так, как надо. Нам с Родериком остаётся только ждать их появления, коротая время за разговорами. И, по крайней мере — сейчас здесь никто не умирает.
Матонви. V
Темнота была и внутри, и снаружи. Вы когда-нибудь задумывались о таком явлении, как светонепроницаемая темнота? Её невозможно осветить. В ней зажигаешь спичку — и видишь огонь, но он не освещает даже основания этой самой спички. Его хватает только на то, чтобы осветить самого себя.
Именно в такой темноте я сейчас находился. Более подробно о месте своего нынешнего пребывания я рассказать бы не смог. Я уже несколько раз натыкался на стены и столбы, два раза вышел в какую-то арку — и, если только я не ходил кругами, то находился, надо полагать, на очередном слое тёмной ловушки. Тишина кругом нарушалась только моими собственными шагами — да тихим капаньем воды где-то вдалеке. Можно было бы идти на этот звук, но я предпочитал ощупывать руками всё доступное пространство в поисках очередных стен и выходов.
Смешно. Друзья не раз называли меня магом теней. В шутку, конечно же — на самом деле никакой классификации, подобной тем, что мы видим в фильмах, книгах или компьютерных играх, не существует, и маг всегда маг. Но мне и правда всегда хорошо удавались фокусы, связанные с тенями, я неплохо видел в темноте (и в предыдущие этапы моей второй игры это качество сильно помогло мне), однако сейчас я не видел ничего. Светонепроницаемая темнота сводила меня с ума, и я ничего не мог с этим поделать. Оставалось только идти вперёд.
Хорошо, что хоть никто не скользил рядом со мной в этой темноте и не кидался с рёвом. Зная, что с фантазией у наших небесно-подземных «массовиков-затейников» всё в порядке, чего-то подобного можно было бы ожидать — но пока всё было чисто.
Хотя… Как знать, как знать. Есть такие твари, что и в этой темноте будут чувствовать себя как рыбы в воде, да и двигаться смогут совершенно бесшумно. Касторские пауки, тихие молнии, теневые духи… Впрочем, к теневым духам слово «твари» никак не относилось, да и отношения с теми из них, с кем я был знаком, у меня складывались более чем удачные. Взять хотя бы Шейда, нашего хранителя в первой игре. Насколько удачно он хранил нас, насколько удачно мы сами хранили его — сказать трудно, но каждый из нас четырёх неоднократно рисковал ради остальных. Ничего удивительного в том, что мы тесно сдружились. Пожалуй, он, с Джулианом и Локрином, до сих пор остаются самыми дорогими для меня людьми… Или же духами. После Чарли, конечно.