Мальчик задумался.
– Так, правильно. В первую очередь нужно определить направление главного удара противника.
– Совершенно верно, – кивнул генерал. – Но как ты это определишь?
– Главное направление там, где противник сосредоточил больше всего войск и наступает наиболее активно.
– В принципе правильно. Но как ты узнаешь, где противник сосредоточил больше всего войск и наступает наиболее активно?
– Отправлюсь на передовую и поднимусь на самый высокий холм, чтобы увидеть с него!
Лицо представителя Генерального штаба не изменилось, но три других генерала тихо вздохнули. Один, похоже, собирался что-то сказать Лю Гану, но представитель Генерального штаба его остановил.
– Хорошо. Отправляемся на передовую.
Капитан вручил каски и бинокли Лю Гану и представителю Генерального штаба, после чего открыл стальную дверь бункера. Порывы ветра принесли слабый запах гари и отголоски взрывов, которые стали оглушительно громкими, когда мальчик и генерал вышли наружу. Земля под ногами дрожала, небо заволокло густым дымом. Щурясь от яркого солнечного света, Лю Ган огляделся вокруг, однако обстановка мало отличалась от той, что была, когда они приехали: та же самая зеленая связная машина, те же самые следы колес на земле, те же самые умиротворенные окрестные холмы. Мальчик не смог определить, где рвутся снаряды: казалось, взрывы доносились откуда-то из другого мира, но в то же время звучали совсем рядом. Низко над землей пролетело звено ударных вертолетов.
Штабная машина помчала Лю Гана и генерала по петляющей горной дороге, и всего через несколько минут они уже были на вершине холма, где находились командный пункт и радиолокационная станция с огромной, медленно вращающейся антенной. Какой-то мальчишка высунул в полуоткрытую дверь центра управления станции голову с болтающейся на ней не по размеру большой каской и, тотчас же юркнув обратно, захлопнул за собой дверь.
Генерал и Лю Ган вышли из машины; генерал обвел рукой вокруг.
– Этот высокий холм – великолепный наблюдательный пункт. Смотри.
Лю Ган огляделся по сторонам. Видимость была приличной. Вокруг расстилалась живописная местность. Мальчик увидел разрывы снарядов, все вдалеке, над свежими еще клубился дым. Некоторые холмы, окутанные более густым дымом и пылью, похоже, находились под обстрелом уже какое-то время, и можно было различить лишь спорадические вспышки взрывов. Ориентиры были видны повсюду, равномерно разбросанные по всему полю зрения, а не выстроившиеся в линию, как предполагал Лю Ган. Взяв бинокль, он осмотрелся вокруг, не выискивая что-то определенное. Его взгляд пробежал по редким зарослям, голым скалам и песку, но больше он ничего не увидел. Направив бинокль на холм вдалеке, который в настоящий момент штурмовали войска, мальчик разглядел только клубы дыма, скрывающие сцену действия, – редкие заросли, голые скалы и песок. Затаив дыхание, он всмотрелся внимательнее и наконец в русле пересохшего ручья у подножия холма разглядел два бронетранспортера, однако в мгновение ока обе машины скрылись в долине. На другой дороге между двумя холмами Лю Ган увидел танк, но вскоре тот развернулся и уехал туда, откуда появился. Опустив бинокль, мальчик в оцепенении смотрел на поле боя.
Где линия обороны и где наступает армия «синих»? Где позиция «красных»? Лю Ган был даже не уверен в самом существовании двух огромных армий, поскольку видел только отдаленные разрывы и столбы дыма над горами, похожие скорее на сигнальные костры. Неужели здесь действительно сошлись в яростном сражении пять полевых армий?
Стоящий рядом с ним представитель Генерального штаба рассмеялся.
– Я понимаю, как ты представлял себе войну: широкая открытая равнина, атакующие силы неприятеля расположены в строгом порядке, движутся вперед, как на параде, а твоя оборонительная линия Великой Китайской стеной пересекает от края до края все поле сражения; ты как Верховный главнокомандующий стоишь на возвышенности позади линии фронта и видишь перед собой все поле сражения, словно большую песочницу, а войска по твоему приказу передвигаются, будто фигуры на шахматной доске… Возможно, такой война была до изобретения огнестрельного оружия, но даже тогда речь могла идти только о небольших столкновениях. Чингисхан или Наполеон могли лично видеть лишь крошечную часть сражения. А в современной войне поле боя гораздо сложнее, высокомобильное оружие, обладающее большой дальностью действия, еще больше разделяет силы противников, стремящихся скрыть свои передвижения. Это означает, что сторонний наблюдатель практически не может увидеть современное поле боя. Твой подход был бы уместен разве что для капитана, командующего ротой. Но, как я уже говорил, забудь фильмы о войне. Предлагаю вернуться назад, в командный центр.