Солнце заходило за горизонт, и небо было с оттенком глубокого синего цвета, прочерченного несколькими длинными линиями серо-белых облаков. В вышине, луны были видимы как призраки, но что попадалось на глаза, были огни.
На мгновение он не был уверен, что увидел. Это были линии огня, тонкие нити, медленно прочертившие небеса на далеком горизонте. Их было много, дюжина или больше. Было трудно поверить в это. Они отражали солнечный свет, когда упали.
— Вторжение, — сказал кто-то, и слово было почти рыданием.
— Воитель! — Леон повернулся и снова увидел покрасневшую женщину. Она тыкала своим пальцем в воздух. — Он снижается с орбиты!
— Они движутся в направлении столицы, — сказал другой свидетель.
— Разве это не является нападением? Капсулы или как они называют их. Набитые под завязку солдатами и оружием!
— Десантная капсула, — поправил его Леон.
— Ты так думаешь, мальчик?
Леон повернулся к женщине.
— Нет, я подразумеваю, я не думаю…
«Ты внезапно стал экспертом, не так ли?» парировала она, впиваясь в него взглядом.
«Я читал книги», слабо возразил он, поспешив сделать это прежде, чем она могла заговорить снова. «Я подразумеваю, что мы не знаем, что это. Огни в небе… они могут быть метеоритами. Я видел их много…»
Искаженное лицо женщины напряглось. «Не пори чушь!» Она впилась взглядом в отца Леона. «Амес, действительно ли твой мальчик такой же большой дурак, как производит впечатление? Посмотрите же вон туда!» Она продолжала указывать вверх. «Легионы Астартес прибыли!»
Юноша обратился к отцу для поддержки, но Амес покачал головой; и снова горожане заговорили все сразу и независимо от того, что он сказал, все это было бы проигнорировано.
+++ Радиопередача Минус Восемь Недель [Солнечная Система] +++
Поезд из пустых грузовых капсул проходил через ультрафиолетовую антибактериальную зону из узкого прохода Небесного Лифта, комплекс захватов клещевого типа и контакты магнито-рельс, движущихся взад и вперед. Случайные вспышки искр и бегущих огней отбрасывали слабое, спорадическое освещение на пол складских комплексов космического лифта. Идентичный поезд капсул перемещался в противоположном направлении, загруженный вакуумно-запечатанными пачками сушеных сублимированных зерновых культур. С треском механизмов линия из шести капсул сцепилась с линией подъема, и они стали спускаться по крутому склону, пока поезд не встал вертикально. Головная капсула сцепилась, и они помчались вдаль, в ночь. Через два часа они были бы в зоне микрогравитации на станции погрузки на низкой геостационарной орбите. Там механический сервитор разгрузил бы поезд и переместил груз в зону подготовки, готовый ждать прибытия следующего межзвездного фрахтовщика. Операция производилась без участия человека, управляющего процессом.
На другой стороне сортировочной станции, поезд с пустыми капсулами вынужден был внезапно остановиться, по мере того, как они проходили под пристальным оком терагерцового сканера. Аварийный гудок дважды просигналил и поезд, стоящий на запасном пути, автоматически открыл все шесть капсул. Датчики паукообразного манипулятора развернулись с потолка и начали исследовать внутренности капсул, брызгая едкой пеной в темные углы. Датчик обнаружил что-то в одной из капсул, и начал подпрограмму контроля за вредителями. Не было еще такого случая, чтобы иноземные формы жизни проникали в экосистему колонии через процесс «разгрузки-погрузки». Ничто живое не могло пройти через Небесный Лифт, никаких пассажиров, только инертный груз. Место высадки, расположенное в Ноль — Один, являющееся космическим портом, было единственным пунктом контакта между иноземцами и колонией, хотя использовалось очень редко. Транспорты, которые иногда прибывали к правительству планеты, привозили товары, но главным образом они прибывали, чтобы собрать урожай и забрать его. Команды судов не рисковали спускаться вниз на поверхность; они позволяли своим когитаторам вести дела по прибытию и убытию. Никто не хотел приближаться к Виргер-Мосу II ближе, чем это было необходимо.
Датчики нашли свою цель и заключили ее в скобки взрывами горячей жидкости; но форма жизни внутри прорвалась через кипящий дождь и выкарабкалась на пол склада. Автоматизированная система не была запрограммирована, чтобы ожидать что-то похожее на интеллектуальное поведение от ксено-вредителя, и так ничего не сделала, поскольку человек уже снимал одежду, которая защищала его от холода, складывая ее в рюкзак на спине.
Он снял рюкзак, разделил его на две дискретных подсекции и спустя несколько минут подготовки вышел. Вновь прибывший небрежно пробивался через склад, заботясь, чтобы обойти автономные погрузчики, пока не достиг одного из немногих отсеков обслуживания, открытых для людей. Десятилетия он не использовался и потребовалось усилие, чтобы открыть двери; но как только он это сделал, человек пробился из отсека на бульвар.
Поскольку хозяева обучали его исключительно хорошо, никто в Городе Сорок-Четыре не обращал на него внимания; по крайней мере, только когда он хотел этого.
Он переоделся в непримечательную, но хорошо экипированную одежду путешественника, и после пересечения по кругу границ городка, повернулся и приблизился с востока. Могло показаться, что он вернулся с плантаций вечером, разгоряченный и весь в пыли.
Ему не нужно было спрашивать указаний или даже консультироваться с детальной топографической картой, скопированной с файлов Департамента Колоний Терры. Каждый город, как этот, был таким же как и другие; не в буквальном смысле, но одинаковым по характеру проложенных дорог и построенных зданий. Динамика колоний соответствовала множеству других человеческих миров; индивидуальность пространства, из-за отсутствия лучшего слова, была похожей.
Как раз тогда, когда Мендекс позволил себе быть втянутым огнями и шумом, раздающимися из таверны, он открывал свои чувства Городу Сорок-Четыре. Он хотел узнать его; это он делал разными способами.
Он вошел в гостиницу и немедленно узнал о каждой паре глаз, смотрящих на него. Это его не удивило; незнакомый посетитель в отдаленном городке, таком как этот, был схож с незначительным чудом. Как раз когда он пересек комнату к стойке на противоположной стороне, начались разговоры, заполненные предположениями о том, кем он был или откуда он мог бы быть.
Он заказал бутылку грубого местного пива у механического слуги за прилавком, и начал ждать первого из них, у которого есть достаточно смелости, чтобы приблизиться. Он воспользовался замешательством, наливая пиво в стакан и используя момент, чтобы осторожно рассмотреть помещение. Тут и там стояли складные стулья и игорные столы. Регицид оказался популярным в этом месте, и это было хорошо; это давало ему точки соприкосновения с местными жителями, которые он мог эксплуатировать.
Наконец, когда одна треть пива была выпита, человек заговорил с ним.
— Извините, эсквайр, — начал он, склоняя голову. — Силас Кинкейд. Я могу спросить, вы не с ранчо Толливер?
Это был плохо скрытый гамбит, предназначенный, чтобы вытянуть из него, откуда он, но это было именно то, чего он хотел.
— Боюсь, вы ошиблись, — ответил он с улыбкой. — Меня зовут Мендекс. Ах, я уже ухожу.
— О, я вижу, — сказал Кинкейд, хотя было ясно, что он не понял. — Вы путешествуете? У меня есть стоянка с любыми роверами. — Мендекс уловил аромат машинного масла от человека.
Он тряхнул головой.
— Я иду пешком. Из ближайшего поселения.
Глаза Кинкейда расширились.
— Из Два — Шесть? Это действительно длительная прогулка!
— Два — Шесть, — Мендекс с поклоном повторил. -Точно. И там засуха. -Он мягко изменил свой тон, говоря более размеренно, подстраиваясь к манере говора поселенцев, его речь наполнилась грубыми гласными, подражая акценту механика-колониста. -Я предполагаю, что именно это вызвало у меня жажду. — Он отсалютовал ему пивом, и Кинкейд кивнул с ухмылкой, заказывая то же самое для себя.