Дантиох не поздоровался и с ними тоже. Кузнец Войны издал короткий кашель и небрежно махнул перчаткой за спину.
— Ты знаешь моих людей, — сказал Дантиох. Затем добавил, — и твоих.
— Действительно, — сказал Крендл, подняв рваную бровь. — Мы доставили новые приказы от твоего примарха и твоего Магистра Войны.
— А что с приказами Императора? От него ты ничего не доставил? — спросил Дантиох.
Крендл напрягся, затем, кажется, расслабился. Он оглянулся на Сераписа, но выражение лица капитана не изменилось.
— Император давно пожелал, чтобы его любимые сыны под верховным руководством наиболее любимого — Гора Луперкаля — вели Великий Крестовый поход к его неотвратимому завершению. Здесь, среди завоеванного космоса, слова Магистра Войны — закон. Ты знаешь это, Дантиох.
— Здесь, во тьме Востока, мы слышим тревожные слухи об этом завоеванном космосе и опасностях принятого там курса, — прошипел Дантиох. — Ректор, выйди вперед. Можешь говорить.
Клирик в сапфирово-золотых одеяниях шагнул вперед с извиняющейся нерешительностью.
— Этот человек, — пояснил Дантиох, — прибыл к нам с Большого Дамантина с печальными новостями.
Жрец, тут же оказавшийся в центре пристального внимания сверхлюдей, съежился, еще глубже спрятавшись под капюшоном. Первые слова прозвучали вяло и невнятно, но затем он вернул себе уверенность.
— Мои лорды, я — ваш покорный слуга, — начал ректор. — Эта система — конечный пункт малоизвестного торгового пути. Купцы и пираты, как чужие, так и люди, перевозят товары между нашей глубинкой и галактическим ядром. За последние несколько месяцев они принесли ужасные новости, важные для Ангелов Императора здесь, на Малом Дамантине. Новости о гражданской войне, пылающей в Империуме, о гибели целых легионов космодесантников и немыслимом — убийстве одного из сынов Императора! Только этих трагических сведений было бы достаточно, чтобы я прибыл сюда: космодесантники на этой скале долгое время были нашими друзьями и союзниками в битве с зеленокожими захватчиками. Но я узнал и другую ужасную новость, в которую не хотел верить, тревожась за моих владык Железных Воинов. Олимпия — их родной мир — стала жертвой мятежа и возмездия. Планета разрушена до скалистого основания; горы охвачены огнем, а народ порабощен. Это разбивает мне сердце, но Олимпия — теперь не более чем преисподняя цепей и тьмы, погребенная под сгнившими телами и позором.
— Я слышал достаточно, — предостерег Серапис.
Крендл повернулся к Кузнецу Войны:
— Твой примарх…
Дантиох прервал его:
— Мой примарх, я полагаю, приложил руку к рассказанным трагедиям.
— Ты впустую тратишь наше время, Дантиох, — сказал Крендл, его рваные губы ощерились, произнося твердые согласные в имени Кузнеца Войны. — Тебе и твоим людям будет дано другое задание. Ваша охранная функция здесь завершена. Твой примарх и Легион Железных Воинов теперь сражаются за Гора Луперкаля, и все наличные войска и ресурсы, включая формально находящиеся под твоим контролем, необходимы для наступления Магистра Войны на древнюю Терру.
Слова Крендла, полные жестокой правды, эхом разнеслись по Реклюзиаму. Минуту все молчали, онемев от столь дерзкой ереси, прозвучавшей в священном месте.
— Прекрати это безумие! — взмолился со ступеней капеллан Жнев, свет кузни отразился от его серебристо-черного доспеха.
— Крендл, подумай, что ты делаешь, — присоединился Тарраш.
— Теперь я — Кузнец Войны, капитан Тарраш! — взорвался Крендл. — Каким бы рангом ты ни обладал в этом варварском месте, ты будешь обращаться ко мне, используя заслуженное мной звание.
— Заслуженное чем? — спросил Дантиох. — Как награда за провал? Ты командуешь просто потому, что тебе не хватает отваги быть верным.
— Не говори мне о провале и нехватке отваги, Дантиох. В них тебе нет равных, — резко произнес Крендл. Он кивнул Серапису, и осколки гранаты, все еще остававшиеся в тканях его лица, блеснули в свете зала. — Вот как великий Барабас Дантиох дошел до того, что его оставили охранять столь бесполезную скалу. Этот фаворит лорда Пертурабо умудрился потерять Крак Фиорину, Стратополы и мир-крепость Голгис во время миграции хрудов в Проливе Вульпа.
Когда Крендл прорычал эти слова, Дантиох вспомнил последние темные дни на Голгисе. Хрудские ксеноотбросы. Нашествие невидимых. Ожидание и смерть, когда гарнизон Дантиоха превращался в пыль и кости, их доспехи ржавели, болтеры заедали, а крепость рушилась вокруг них. Только после того, как интенсивное энтропийное поле, созданное мигрирующими стаями хрудов, превратило камень и плоть в прах, позвоночные твари выползли из каждого угла, из каждой щели и атаковали, пронзая и разрывая жертву своими ядовитыми когтями.
Ярче всего Дантиох помнил, как они ждали «Грозовую птицу», которая должна была забрать выживших из руин Голгиса: сержанта Золана, воина-поэта Вастополя и технодесантника Таварре. Сердца Золана перестали биться на борту «Грозовой птицы», через несколько минут после взлета. Таварре умер от старости в лазарете крейсера, незадолго до прибытия на Малый Дамантин. Вастополь и Дантиох считали, что им сравнительно повезло, но оба стали калеками с дряхлыми сверхчеловеческими телами.
— Тогда он посчитал это мудрым, — продолжил Крендл с кислым отвращением, — усомниться в том, как его примарх ведет кампанию по уничтожению хрудов. Несомненно, так он хотел оправдать потерю половины своей Великой Роты и при этом не возложить ответственность на того, кто был действительно виновен: на Императора с его неумелой попыткой завоевать галактику и на себя — за свое собственное неудачное участие в ней. IV Легион разбросан по звездам. Бесчисленное множество крошечных гарнизонов удерживают ненадежное Согласие после того, как Крестовый поход слепо двинулся дальше. Наши некогда гордые Железные Воины низведены до уровня планетарных тюремщиков.
— Примарх был неправ, — сказал Дантиох, покачав головой в железной маске. — Кампания по истреблению скорее подтолкнула миграцию, чем остановила ее. Пертурабо заявил, что галактика очищена от хрудов, но если это так, что тогда так незаметно уничтожает миры Согласия в Течении Коронадо?
Новый Кузнец Войны проигнорировал вопрос.
— Ты разочаровываешь и раздражаешь его, — сказал Крендл Дантиоху. — Своего собственного примарха. Твоя слабость раздражает его. Твоя уязвимость — оскорбление его генетического наследия. У всех нас есть шрамы, но только на тебя он не может смотреть. Из-за этого ты надел маску? — насмешливо улыбнулся Крендл. — Жалкая попытка. Ты — оскорбление природе и законам, которые правят галактикой: сильный выживает, слабый погибает. Почему ты не уполз куда-нибудь и не умер, Дантиох? Почему цепляешься за жизнь, преследуя остальных, как плохое воспоминание?
— Если я столь неприятен, чего же ты и примарх хотите от меня?
— Ничего, калека. Я сомневаюсь, что ты переживешь путешествие к месту сбора. Пертурабо нужны его Железные Воины — все его истинные сыновья — для наступления Магистра Войны. Гор поведет нас к самым стенам Императорского Дворца, где невообразимые укрепления Императора будут проверены на прочность нашей отвагой и где будет твориться история.
— Император долго отвлекался на свои исследования на древней Терре, — злобно заявил Гасдрубал Серапис. — Империуму не нужны советы, правительство и бюрократия, которые он создал в своем отшельничестве. Нам нужен лидер: Великий Крестовый поход должен вновь обрести смысл и цель. Император больше не достоин вести человечество к следующему этапу его естественного господства над галактикой. Напротив, его сын — Гор Луперкаль — доказал свою пригодность для этой задачи.
— Кузнец Войны Крендл, — сказал Жнев, перебив Сына Гора и сделав несколько угрожающих шагов вперед. — Если ты остаешься в стороне и ничего не делаешь, пока Магистр Войны планирует отцеубийство и вливает яд в уши своего брата-примарха, значит, ты тоже планируешь убийство собственного отца. Пертурабо — наш примарх. Мы должны помочь нашему благородному лорду увидеть ошибку его решения — а не усугубить ее своим беспрекословным согласием.
— Лорд Пертурабо действительно твой примарх. Это так трудно — подчиниться приказу своего примарха? — удивился Серапис Железным Воинам. — Или же мятежная олимпийская кровь все еще горит в ваших венах? Крендл, мятеж на вашем родном мире в ваше отсутствие — уже достаточный позор. Полагаю, ты не позволишь повториться этому среди воинов собственного Легиона.