— Ты хорошо сыграл свою роль, тетрарх Никодим. Ультрадесантники часто прибегают к такой театральности? — спросил Дантиох.
— Нет, милорд, не часто, — ответил чемпион, его коротко стриженые волосы и приятные патрицианские черты отличали элитного воина Ультрамара. — Но сейчас необычные времена, и они требуют необычной тактики.
— Позволь мне быть откровенным, Ультрадесантник. Когда ты прибыл на Малый Дамантин со своими инсинуациями и сомнительными данными, я чуть не приказал Вастополю сбросить тебя со стен Шаденхольда. — Кузнец Войны поднялся с колен, снова при помощи Тарраша. Тетрарх бросил на него жесткий взгляд; один из глаз окружала аккуратная татуировка в виде символа его ордена.
— Для Железного Воина нелегко слышать о слабости своих братьев, — продолжил Дантиох. — В этом я согласен даже с Идриссом Крендлом. Ты опорочил моего отца-примарха и опозорил IV Легион обвинениями в мятеже, ереси и убийстве. Мы позволили твоим оскорблениям остаться безнаказанными; ты позволил нам роскошь услышать об измене братьев из первых уст. Наше единство скреплено истиной. И что хочет от нас Робаут Жиллиман?
Тауро Никодим оглядел собравшихся. В Тарраше и Жневе читалась та же суровая гордость, что и в их Кузнеце Войны; Почтенный Вастополь существовал только ради битвы, а верность полковника Круйшанка была написана у него на лице — в беде преданность Императору служила ему утешением.
— Ничего такого, что бы вы уже не дали, — заявил Никодим. — Откажите Магистру Войны в ресурсах и подкреплениях. Держитесь так долго, как сможете. Усилия немногих верных смогут замедлить наступление предателя. Минуты. Дни. Месяцы. Лишь бы дать Императору время укрепить Терру перед грядущей бурей, а моему лорду — пробиться через посеянное Гором смятение и подготовить ответ лоялистов.
— Если мы пойдем на это, Железный Воин против Железного Воина, тогда было бы неплохо узнать, что у Жиллимана есть стратегия, — сказал Дантиох.
— Да, милорд. Как всегда, у лорда Жиллимана есть план, — спокойно ответил ему чемпион Ультрадесантников.
Когда собравшиеся уже покидали залитый кровью Главный Реклюзиам, Дантиох окликнул его: — Никодим?
— Да, Кузнец Войны?
— Почему я?
— Лорд Жиллиман знает о твоем искусстве и опыте в деле осады. Он полагает, что эти навыки будут крайне необходимы.
— На мое искусство он мог рассчитывать, но на мою верность? — настаивал Дантиох. — В конце концов, мой Легион считается изменившим присяге.
— Ты прежде говорил открыто, милорд. Позволь мне сделать то же самое?
Дантиох кивнул.
— Магистр Войны смог использовать слабость твоего примарха — его гордыню, — осторожно пояснил тетрарх. — Твоя история с Пертурабо — не секрет. Лорд Жиллиман убежден, что тоже может надеяться на такую же слабость в тебе.
Кузнец Войны снова кивнул — Никодиму и себе.
Я был там. На этом крошечном мире, в забытой системе, в далеком уголке галактики, где был нанесен могучий удар по ренегату Магистру Войны и его альянсу потерянных и проклятых. Там, на Малом Дамантине. Я был среди немногих, выступивших против многих. Братом, пролившим кровь братьев. Сыном, изменившим слову заблудшего отца. И этим словом была… ересь.
Мы сражались целый старотерранский год и еще один день. Только олимпийцы. Железные Воины, ответившие на призыв своего примарха и своего Императора. Холодные глаза обоих следили за нами издалека. Оценивали. Ожидали. Они заставляли Железных Воинов продолжать бой — как невидимые боги, привлеченные в мир смертных запахом битвы, смрадом крови и дыма, который нельзя ни с чем спутать.
Я был там, когда Кузнец Войны Крендл наслал на нас рой «Грозовых птиц». Выпущенные из массивного крейсера «Бентос» и загруженные под завязку солдатами и артиллерией, самолеты затмили звезды и обрушились на наш мир как стая крылатых молний. Если бы им удалось прорваться через толстый покров над враждебной поверхностью Дамантина и пролететь через пещерные системы, «Грозовые птицы» выгрузили бы ужас, который несли на борту, на наши подготовленные позиции. Но Кузнец Войны Дантиох приказал разрушить Орфеевы врата за час до этого, и все, что «Птицы» нашли там, — это камень и разрушение, когда они, одна за другой, поражали поверхность планеты.
Я был там, когда могучие божественные машины Легио Аргентум, которым тоже не позволили войти во врата, шагали через кислотные адские штормы Малого Дамантина. Как слепые, затравленные чудовища, они спотыкались и падали под напором шквалов и циклонов; бронированные панцири покрывались ржавчиной, гигантские компоненты ходовых системы выходили из строя из-за коррозии. Печально известный «Омниа Виктрум», разрушитель сотен миров, был одной из трех военных машин, которые смогли доковылять до карстовой воронки, достаточно большой, чтобы вместить их. И там орущие орды, составлявшие экипажи божественных машин, столкнулись с неизмеримым лабиринтом колоссальной пещерной системы планеты и фактом, что они могут навечно потеряться в темных глубинах.
Я был там, когда Кузнец Войны Дантиох приказал запустить гигантские земляные насосы, и озеро сырого прометия вздулось, затопив пол нашей огромной пещеры потоком черного ихора. Я смотрел, как юнтарианцы из 4-го Надир-Мару и бессчетное количество осадных пушек утонули в приливной волне нефти и смерти. Я тревожно закричал, когда колонны моих братьев-изменников прошли к насосам через отмели, чтобы вывести из строя огромные машины. Я радостно заревел, когда мой Кузнец Войны приказал поджечь сырой прометий вокруг них. Огонь был столь ярок, что не только изжарил Железных Воинов внутри их доспехов, но и принес в пещеру свет, которого ее глубины никогда не знали.
Я был на стенах Шаденхольда, когда наши артиллерийские установки превратили резервные «Грозовые птицы» Кузнеца Войны Крендла в огненные шары обломков. Я видел, что небольшие армии, которые высадились на наших донжонах и башнях, падали навстречу смерти, не сумев удержаться на перевернутой крепости. Я сражался вместе с Сынами Дантиоха — генетически модифицированными громилами чудовищных размеров; они разрывали на части солдат 4-го Юнтарианского полка Надир-Мару, загнав их в огневые мешки и внутренние дворики. Я был среди Ангелов Адамантифрактов полковника Круйшанка, когда их дисциплинированный лазерный огонь освещал бастионы и разрезал противников на тлеющие куски. Я смотрел сверху на крепость, охваченную резней, где нельзя было пройти из-за трупов и дышать из-за крови, которая висела в воздухе, как смертоносный туман.
И наконец, я сражался в узких коридорах и ужасающих строениях работы Кузнеца Войны. Забирал жизни в огромных количествах, лицом к лицу с моими братьями Железными Воинами. Убивал во имя Императора, не уступая братьям в холодной решимости. Убивал с той же бесстрастной логикой и огнем внутри меня, что и мой враг. Измерял свою силу в пролитой крови предателей, чья сила должна была быть измерена моей. Я был там. В Шаденхольде. На Малом Диамантине. Где немногие выступили против многих, где среди братоубийственного кошмара битвы братья истекали кровью, где ересь обрела свои очертания.
Шаденхольд задрожал.
С низкого потолка посыпалась пыль, а на полу башни запрыгали крупицы песка. Из подземного блокгауза донеслись раскаты выстрелов. Хриплый рокот стрельбы резал слух, а пламя из раскаленных стволов слепило глаза. Барабас Дантиох беззаветно верил в планировку своей кошмарной крепости. Он сказал Идриссу Крендлу, что Шаденхольд никогда не будет принадлежать ему. Даже на этом этапе — триста шестьдесят шестом старотерранском дне убийственной осады — он мог рассчитывать, что крепость не подведет. Хотя титаны предателей и боевые машины Механикум блуждали по пещерам, рои «Грозовых Птиц» атаковали башни цитадели и вражеские Легионес Астартес штурмовали нагромождение ее стен, он знал, что жестокая логика планировки и скала, из которой была создана твердыня, не позволят Шаденхольду пасть. Тактический гений Дантиоха простирался намного дальше безжалостных внешних укреплений крепости. Жизнь, прожитая в осаде, научила Железных Воинов тому, что врагов нельзя недооценивать и любая крепость падет, рано или поздно. Дар Кузнеца Войны был в том, чтобы отодвинуть это событие как можно дальше. Блокгауз был прекрасной иллюстрацией этого принципа в действии.