Публичная и нарочито воинственная риторика арабских стран не осталась незамеченной. В США план действий правительства на случай нефтяного эмбарго был разработан еще в 1972 году[62]. На фоне перебоев со снабжением топливом аномально холодной зимой 1972–1973 года было принято решение об увеличении государственного регулирования в энергетическом секторе. В апреле 1973 года президент Никсон предложил Конгрессу США ряд мер (часть из них требовали одобрения законодателей, часть была проведена в жизнь указами президента), легших в основу так называемой национальной энергетической программы и направленных на предотвращение сбоев с поставками энергоресурсов. Среди них – снятие существовавших на тот момент ограничений на импорт нефти и нефтепродуктов и учреждение Национального энергетического отдела (предтечи современного Министерства энергетики).
Иными словами, к 1973 года применение «нефтяного оружия» арабским блоком рассматривалось как возможный, но маловероятный сценарий развития событий. Присутствовало понимание рисков и «узких мест» в энергетической обороне развитого мира, однако конкретных шагов по предупреждению очередного акта нефтяного шантажа так и не было предпринято. При этом и нефтяные компании, и дружественные США правительства неоднократно предупреждали Белый дом о серьезности сложившейся обстановки. Еще в 1972 году Киссинджер донес до Никсона слова шейха Ямани о том, что «отношения Саудовской Аравии и развитых стран должны стать улицей с двусторонним движением, политическим и экономическим»[63]. При этом министр заметил, что король Фейсал испытывает огромное давление со стороны арабского радикального лагеря. В апреле 1973 года шейх вновь прибыл со специальным поручением от короля: убедить президента Никсона в необходимости шагов по ближневосточному урегулированию. Позже он сравнивал свои беседы с Киссинджером, министром финансов Дж. Шульцем и зам. госсекретаря Дж. Сиско в тот свой приезд с «разговором слепого с глухим»[64]. 3 мая 1973 года на встрече c президентом ARAMCO, американского нефтяного консорциума, действовавшего в Саудовской Аравии, король Фейсал указал на то, что поддержка Израиля мешает плодотворному экономическому сотрудничеству между Вашингтоном и Эр-Риядом. Дальнейшая реализация такой политики, по мнению короля, способна ввергнуть королевство в полную изоляцию, и перед лицом такой угрозы оно может быть вынуждено отказаться от отстаивания интересов США[65]. 14 мая 1973 года, в день очередной годовщины появления Израиля на политической карте мира, Алжир, Ирак, Кувейт и Ливия на один час приостановили добычу нефти[66]. Наконец, с начала 1973 года функционеры ARAMCO, как это следует из интервью с ее директором, организовали кампанию среди представителей крупнейшего бизнеса США с тем, чтобы донести до Белого дома всю опасность «одержимости» короля Фейсала «страданиями арабского народа» и тем фактом, что его постоянно ассоциируют с «неверными» американцами[67].
Лишь очень немногие политики и общественные деятели США выступали с призывами сделать шаг навстречу чаяниям арабов. Так, Дж. Экинс, будущий посол в Саудовской Аравии, в апрельском номере Foreign Affairs за 1973 год предупредит о вероятном росте цен на нефть в два раза, до 4–5 долларов, и выскажет опасения по поводу того, что «отношения с арабами не являются добросердечными». Он также, вопреки мнению разведсообщества о низкой эффективности эмбарго против США, заявит о разрушительном эффекте «перекрытия крана», мотивируя это тем, что американский импорт ближневосточной нефти вырос с 1967 по 1973 год с 500 тыс. до 8–10 млн баррелей в день[68]. Наиболее распространенное среди американцев мнение на этот счет, тем не менее, отражала следующая цитата из The Wall Street Journal: «Угрозы прекратить поставки нефти в случае войны с Израилем – всего лишь фиговый листок, прикрывающий истинное устремление стран ОПЕК превратиться из резервуаров нефти в промышленно развитые страны»[69].
Рассуждая о причинах того, почему все эти тревожные сигналы не получили верной интерпретации в Вашингтоне, помимо их относительной периферийности для внешнеполитической повестки США, можно добавить и внутриполитические соображения: разворачивавшийся в 1973 году Уотергейтский скандал отнимал все больше сил и внимания политической элиты. Это, по признанию самого президента и ряда исследователей, помешало разработке правильной стратегии в отношении Ближнего Востока[70]. Что касается ОПЕК, то успех наступательной политики предыдущих лет убедил ее участников в возможности получения полного контроля над нефтяной промышленностью. Положительный опыт ведения переговоров с компаниями дал ее арабскому крылу основания рассчитывать на успешное применение нефти как политического оружия против сторонников Израиля, что и было произведено в ходе войны Судного дня в октябре 1973 года.