Не трудно сообразить, чем бы окончились труды этого комитета, если бы они были доведены до конца. По всей вероятности, мы получили бы опять новый образчик «усовершенствованного Свода» наподобие Уложения 1845 г., т. е. компромисс и компиляцию старого и нового, лишенную цельности, последовательности и, стало быть, жизнеспособности. Но до окончания работ комитета произошло событие, сообщившее реформе новую силу и окраску и вообще вдвинувшее дело судебной реформы в новый фазис.
Наступивший в обществе, вслед за воцарением императора Александра II, нравственный и умственный подъем, так сильно сказавшийся на всей политической и умственной жизни русской, сказался и на работах Блудовского комитета.
Встрепенулся и воспрянул духом и старый либерал и бывший «арзамасец» Д. Н. Блудов, восторженно рукоплескавший некогда словам Александра I, что «либеральные начала одни могут служить основою счастия народов». Казалось, тридцатипятилетний реакционный режим (1820–1855), под которым прошла вся почти государственная деятельность гр. Блудова, должен был до конца вытравить в нем все зачатки либерализма; однако, вышло иначе, и при первом же благоприятном для них веянии, они воспрянули к новой жизни, конечно, в той мере, как это возможно было у человека преклонных лет. В 1857–1860 гг. граф Блудов дал сильный толчок работам по судебной реформе и внес в Государственный совет Устав гражданского судопроизводства, Положение о присяжных поверенных, Устав уголовного судопроизводства, и, наконец, Устав судоустройства. Сравнительно с паллиативными предположениями 40-х годов гр. Блудова проекты его 1858–1860 годов составляли громадный, почти разительный шаг вперед. Даже в области наиболее консервативной, в гражданском процессе, намечены были довольно радикальные изменения сообразно требованиям «непреложных начал юридической науки» [10] .
В числе этих «непреложных начал», принятых в руководство гр. Блудовым, были: почти полное отделение власти судебной от административной, уничтожение канцелярской тайны и введение адвокатуры, гласности и устности, так пугавшей гр. Панина (см. выше), введение состязательного процесса и учреждение сословия присяжных поверенных, решение дел по существу только в двух инстанциях и пр. В уголовном процессе предлагалось: устранение полиции от производства следствия, введение устности, состязательности, упразднение следственного начала, введение обвинительной системы и института защиты, значительное ослабление теории законных доказательств и представление некоторого простора судейскому убеждению, уничтожение сословных судов и пр. Таковы были те новые и противные действовавшему тогда законодательству «непреложные общие начала», введение которых считал необходимым граф Блудов. Применение некоторых «непреложных начал» стало возможным для графа Блудова только благодаря тому прогрессивному направлению мысли, которое охватило наши правительственные и общественные круги во второй половине 50-х годов после падения Севастополя, кровавая и геройски-мучительная эпопея коего бросила столь печальный и поучительный отблеск на господствовавшую в России дотоле систему управления.
III
Публичное судопроизводство, гласность, присяжные, адвокатура, освобождение суда от администрации… Если бы в прежние времена вздумал бы кто только помечтать о подобных вещах, и мечта его как-нибудь вылетела бы из его уст-тот был бы сочтен за сумасшедшего или за государственного преступника.
А.В. Никитенко (1862 г.).
В 1861–1862 годах судебная реформа делает новую и последнюю эволюцию по пути развития «непреложных общих начал», вызванную объявлением «воли». Великий акт освобождения крестьян оказал частью прямое, частью косвенное, но в общем громадное воздействие на дальнейшее движение и ускорение этого преобразования. Воздействие это заключало в себе весьма определенное содержание и мысль, а не имело такого утрированного не то метафизического, не то мистического значения, по смыслу которого, как уверяют «самобытники», Положение 19 февраля имело и должно иметь влияние на все будущие времена и на все наши преобразования [11] .