Высказывается предположение о том, что ранние торговые контакты между Скандинавией и Западом развивались навстречу мусульманскому спросу на северные товары, а при использовании альтернативных маршрутов через Русь, этот спрос падал[408]. Не исключено, что часть торговой деятельности Дорестада косвенным образом связывала его с мусульманами[409], ведь они как минимум предоставляли рынок для реализации рабов, но упадок этой торговли разумнее всего объяснить увеличением опасности, с которой было сопряжено путешествие по морю. Выдвигается также и гипотеза о том, что в действительности Хедебю и Бирка вовсе не являлись скандинавскими городами, а были основаны западными купцами. Так, Бирку называют фризским торговым поселением[410]. В этой гипотезе нет ничего достойного одобрения. Она не подтверждается данными археологии, ибо в Бирке нет как могил фризского типа, так и материальных находок, происхождение которых способно доказать ее западные истоки. Постулат, согласно которому торговля с Западом велась такими товарами, как ткани, пища, соль и вино, которые не могли оставить заметных следов, не вызывает никакого доверия. Невозможно представить себе торговлю исключительно такими товарами, которые исчезают без остатка, как и того, что эта торговля могла быть настолько продуманной, что западные монеты не попадали на север, а куфические на запад. То, что куфические монеты до 890 г. концентрировались лишь в Восточной Балтике и на востоке Скандинавии, представляет собой весомый довод, опровергающий возможность оживленных контактов между Западной Европой и Севером[411]. Когда куфическое серебро стало шире распространяться по Скандинавии и вывозиться на Британские острова, то инициатива, по-видимому, принадлежала скандинавам, а именно шведам. Скандинавские клады показывают, что в конце IX и начале X века серебро должно было вывозиться из Балтийского региона в немалых количествах Это тот самый период, когда куфические монеты встречаются в кладах на Британских островах[412]. Нельзя посчитать простым совпадением и тот факт, что это был период шведского завоевания Хедебю и величайшего процветания этого города[413]. Не может быть случайным и то, что, по-видимому, экспорт серебра из Балтийского региона прекратился именно в тот период, когда контроль над Хедебю перешел из рук шведов к германскому королю[414]. Таким образом, имел место короткий промежуток примерно в четыре десятка лет начиная с конца IX века, когда часть огромных богатств Скандинавии употреблялась для покупки западноевропейских товаров. После германского завоевания Хедебю отток серебра, видимо, был резко уменьшен, если не полностью прекращен, но поступать на север серебро не перестало. Бирка продолжала поддерживать тесные отношения с Востоком, и для нее это было временем наивысшего расцвета. Распространение серебра, которое продолжали зарабатывать в Булгарии скандинавские купцы, теперь было более или менее ограничено Скандинавией, но зато здесь оно оказывалось очень широким, за что следует в равной мере благодарить и пиратов и торговцев. Как представляется, Восточная Балтика в это время была практически полностью отрезана от Западной Европы, но Западная Скандинавия, особенно Норвегия, поддерживала отношения с Британскими островами. В Норвегии было обнаружено значительное число предметов с Британских островов, и хотя некоторые из них могли представлять собой военную добычу, нельзя исключить и существования торговых связей[415]. Визит Оттара ко двору Альфреда, скорее всего, доказывает, что уже в это время норвежцы могли привозить свои товары в Англию, а в начале X века, когда изрядная часть Англии находилась в руках норвежцев, эти контакты, возможно, еще упрочились. До 954 г. Йорк являлся центром скандинавского королевства, а затем еще долгое время средоточием скандинавского влияния. Недавний обзор находок эпохи викингов из этого города говорит о том, что и после 954 г. отношения между Йорком и Скандинавией были такими же оживленными, как и раньше[416]. В Ирландии скандинавы обосновались в городах как «остмены», то есть люди с востока, и Дублин стал значимым для западных частей Британских островов центром торговли, но это произошло не в X, а XI веке[417]. На мысль о том, что в X веке отношения Британских островов со Скандинавией сводились к связям с Норвегией, в которых торговля, вероятно, играла не меньшую роль, чем что бы то ни было другое, наводит тот факт, что каждые три из четырех найденных в Скандинавии английских монет, отчеканенных до 975 г., были выпущены в районе Честера и Йорка[418]. Хотя некоторые из них найдены в Дании, попали они туда, вероятно, через Норвегию; быть может, пять британских монет X века, найденных в Бирке, три из которых также происходят из этого северного района Британии, прибыли тем же путем.
409
S. Bolin, «Mohammed, Charlemagne and Ruric», Scandinavian Economic History Review, I (1953), pp. 5-29.
410
См. карту, на которой отображены монетные дворы Дорестада в кн.: Н. Jankuhn, Haithabu (1956), p. 45.
411
Knut Stjema, Lund, och Birka, Historisk Tidskrift for Skaneland, III (1909), p. 171 слл.; E. Wadstein, «On the relations between Scandinavians and Frisians in early times», Saga-Book of the Viking Society, XI, (1928-36), pp. 5-25; ср. H. Jankuhn, «Der frankisch-friesische Handel zur stsee im fruhen Mittelalter», Vierteljahrschrift fur Sozialund Wirtschaftsgeschichte, 40 (1953), pp. 193–243.
417
D. M. Waterman, «Late Saxon, Viking and early Medieval finds from York», Archaeologia, XCVII (1959), pp. 59-105.