Воины (milites) не были еще «рыцарями» в средневековом значении этого понятия (Флори 1999: 93–100) и уже не были свободными франками и саксами прежних веков. Правосознание, основанное Pro Deo amur et pro Christian poblo el pro nostra common salvament… именно в этой последовательности, ради любви Божией и люда христианского и нашего общего блага, было новым для Европы и связывало новыми обязательствами не только вождей — duces, но и следовавшую доселе безоговорочно за ними дружину: отныне и при отступничестве господина каждый из принесших клятву сохранял свою ответственность «за себя и за того парня», за себя и кого-либо, кого сумею уговорить… Через год Верденский договор 843 года разделил Империю Каролингов на три новых европейских государства: Германию короля Людовика, Францию Карла Лысого и выкроенную между ними для Лотара Лотарингию — по обоим берегам Рейна.
При разделе, «подготовленном ста двадцатью экспертами, которые как будто пренебрегли всеми этническими и естественными границами», каждый из братьев получил равноценную часть эконом-географического пространства, включавшего природно-хозяйственные пояса Европы «от обширных пастбищ пограничных марок до солеварен и оливковых плантаций Каталонии, Прованса и Истрии». Как отмечает один из ведущих современных медиевистов, в формировавшейся Европе, которая не была более сосредоточена на Средиземноморье и где коммуникации осуществлялись преимущественно «перпендикулярно растительным зонам», вставала проблема развития отношений между Севером и Югом — Фландрией и Италией, североморско-балтийскими портами и средиземноморскими, а вместе с тем росло и значение меридиональных осей «север-юг», путей сообщения через Альпы, по Рейну и Роне (Ле Гофф 1992: 49).
Именнокэтим путям, обещавшим легкую добычу, устремлялись дружины викингов, и новый строй Европы, рождавшийся в мучительных поисках и борьбе, не способствовал пока что организованному отпору натиска норманнов, а они блистательно использовали это обстоятельство.
845 год был ключевым на этом этапе натиска. Викинги, чьи флотилии беспрепятственно перед этим три года бесчинствовали вдоль Сены и Луары, опустошив Нант и Руан, на Пасху (28 марта 845 г.) заняли брошенный франками Париж; Карл Лысый выплатил им 7 тыс. фунтов серебра, чтобы вернуть город. Гамбург разграбили датчане конунга Хорика, город был сожжен вместе с церковью, монастырской резиденцией и библиотекой архиепископа; Ансгар, чудом избежавший гибели, утешался примером библейского Иова: «Бог дал, Бог взял, да будет благословенно Имя Господне!» (Vita Anskarii, 16). Рерик из Рюстрингии, как вассал Людовика Немецкого, опустошал с кораблей викингов побережья Фрисландии, владения Лотара, с тем чтобы в конце концов завладеть Дорестадом. Все реки от Эльбы до Пиренеев, Эмс и Везер, Рейн, Маас, Шельда, Сомма, Сена, Луара, Гаронна с малыми реками и притоками, были открытыми для скандинавских флотилий; закрепляясь на островах в устье, они поднимались и расходились вверх, опустошая речные долины и проникая далеко в глубь страны.
Христианская община в далекой шведской Бирке, оставленной Ансгаром под надзор присланного из Гамбурга епископа Гаузберта, в полной мере испытала на себе этот рост активности язычников-скандинавов; в том же 845 году епископ едва не погиб, убит был его племянник Нитхард, и Хергейр, королевский наместник и воевода, едва удержал контроль над ситуацией. Шведский конунг-изгнанник Анунд с дружиной датчан на 32 кораблях (21 из них, с воинами, предоставили датчане, на 11-ти находилась собственная дружина Анунда) осадил Бирку и взял с нее выкуп. В шведских землях викинги вели себя так же, как во франкских и фрисландских. Часть дружины Анунда, недовольная полученным, отправилась и разграбила «далекий город в земле славян» — как полагают, Ладогу на Волхове, около столетия (с середины VIII в.) связанную тесными торговыми отношениями и с Биркою, и с Хайтабу в Шлезвиге, и с Дорестадом во Фрисландии (Кирпичников, Сарабьянов 1996: 83).
Ансгар, практически лишенный своего разоренного епископата в Гамбурге, получил в утешение от Людовика Немецкого пустовавший в то время Бременский диоцез, «хотя он был и невелик — ведь там было едва ли четыре церкви — и часто подвергался опустошительным нашествиям варваров (викингов)» (Vita Anskarii, 22). Миссия Людовика, с посланцем от Ансгара, была направлена в Рим. Папа Николай I Великий (858–867), первый из римских епископов, именовавшийся Наместником Христовым (Vicarius Christi) и знаком этой власти одевший папскую тиару, провозглашал себя «королем и священником (гех et sacerdos)», лишь передавшим светскую власть и вооруженные силы императору. С утверждением этой «доктрины цезарепапизма» авторитет Рима значительно превосходил авторитет Аахена, старой столицы франкских императоров, власть престола Св. Петра превысила власть Каролингов (Гергей 1996: 77). Здесь и решено было, дабы обуздать свирепость северных язычников, укрепить апостольскую миссию к датчанам, славянам-ободритам и шведам, с утверждением (не позднее 864 г.) архиепископского достоинства престола нордэльбингов в Хаммабурге и объединением диоцезов Ансгара в Гамбургско-Бременское архиепископство (Vita Anskarii, 23; Wood 1987: 51–52).