При всей своей либеральности он не потерпел бы никакого ущемления традиционной королевской власти. Когда Парламент, воспользовавшись обещанной ему привилегией обжалования, отказался зарегистрировать некоторые из его указов (то есть внести их в число признанных законов страны), он созвал его (25 августа 1718 года) на знаменитую lit de justice - заседание, на котором король, восседая на судейском ложе, осуществлял свой суверенитет, чтобы заставить зарегистрировать королевский указ. 153 магистрата, торжественные в своих алых мантиях, пешком отправились в Тюильри. Молодой король, следуя указаниям Филиппа, приказал им - и они приступили к регистрации указов регента. Поскольку герцог и герцогиня дю Мэн продолжали противостоять ему в советах и интригах, он воспользовался случаем, чтобы лишить королевских бастардов статуса принцев крови. Законные герцоги были восстановлены в прежнем старшинстве и правах, к радости герцога де Сен-Симона, для которого это было величайшим достижением регентства и самым благородным моментом его "Меморий".
Герцогиня дю Мэн не смирилась с поражением. Она финансировала некоторых остроумцев, которые осыпали регента колкостями. Он терпел эти колкости с терпением святого Себастьяна, за исключением, как мы увидим, "Филиппики" и "J'ai-vus" ("Я имею право на жизнь"), приписываемых Вольтеру. В декабре 1718 года герцогиня вступила в сговор с испанским послом Челламаре, испанским премьером Альберони и кардиналом Мельхиором де Полиньяком с целью свергнуть регента и сделать Филиппа V Испанского королем Франции, а герцога дю Мэна - его главным министром. Заговор был раскрыт, посол уволен, герцог и герцогиня отправлены в отдельные тюрьмы, из которых их выпустили в 1721 году. Герцог заявил, что не знал о заговоре. Герцогиня возобновила свой двор и интриги в Ссо.
На фоне этих преследований, в рамках традиций и своего характера, Филипп провел несколько умеренных реформ. За время его короткого правления было построено больше дорог, чем за полвека правления Людовика XIV. Он сэкономил миллионы франков, отказавшись от Марли и Версаля и сохранив скромный по численности двор. Многие из нововведений Лоу сохранились в виде более экономного и милосердного сбора налогов, а также увольнения сборщиков налогов, обвиненных в коррупции или расточительстве. Филипп задумал ввести поэтапный подоходный налог: он опробовал его в Нормандии, в Париже и в Ла-Рошели; он прекратил свое существование после его преждевременной смерти . Он сделал все возможное, чтобы удержать Францию от войны; он демобилизовал тысячи солдат и поселил их на невозделанных землях; он разместил оставшихся солдат в казармах, вместо того чтобы отдать их в распоряжение народа. Благодаря своей щедрой дальновидности он открыл Парижский университет и Королевскую библиотеку для всех квалифицированных студентов бесплатно; государство оплачивало их обучение.41 Он поддерживал государственными средствами Королевскую академию наук, Королевскую академию надписей и изящной словесности, Королевскую академию архитектуры; финансировал публикацию научных трудов; учредил в Лувре Академию меканических искусств для поощрения изобретательства и промышленного искусства.42 Он выплачивал пенсии художникам, ученым и ученым, предоставлял им комнаты в королевских дворцах и любил беседовать с этими людьми об их разнообразных занятиях. Его меры и реформы не были полностью осуществлены отчасти из-за инкубатора долгов и краха финансовой революции Лоу, а отчасти из-за физических и моральных недостатков самого регента.
Одна из печальных трагедий в истории Франции состоит в том, что этот человек, обладавший столькими добродетелями ума и сердца, был запятнан и ослаблен развратом своего класса и времени. Сын сексуального извращенца, воспитанник церковного рэкетира, он вырос почти лишенным сдержанности в сексуальных утехах. "У него были бы добродетели, - говорил Дюкло, - если бы их можно было иметь без принципов".43 Вынужденный жениться на незаконнорожденной дочери Людовика XIV и не найдя в жене ни любви, ни утешения, он стал часто пьянствовать и завел такое количество любовниц, какого не было ни у одного правителя за пределами исламских сералей. Своих друзей-мужчин он выбирал среди ройстеров, которых он называл roués, тративших состояния на венеры и обставлявших свои дома дорогими предметами искусства и сексуальными стимуляторами.44 В Пале-Рояле или на своей вилле в Сен-Клу Филипп присоединялся к своим друзьям - в основном молодым дворянам, а также некоторым культурным англичанам, таким как лорды Стэр и Стэнхоуп, - в маленьких суперах, где культурные женщины, такие как мадам дю Деффан, смешивались с актрисами, дивами и любовницами, обеспечивая женское возбуждение мужского остроумия. Говорит Сен-Симон, возможно, с некоторым ханжеским оттенком: