— Вот как… — закинул голову Шисуи. — Значит, официальную свадьбу можно сыграть и после, когда им по всем документам будет шестнадцать? Тогда же и официальных детей заводить… А неофициальных записать на кого-то ещё. На вас, на меня или Итачи.
— В клане много детей, кто нас считает? — усмехнулся Орочимару.
— И кто будет «осчастливливать» новостями нашего нового соклановца?
— Я сам с ним поговорю. Впрочем, у Ёши какое-то своё мнение по этому поводу, так что посмотрим, как пойдёт.
Часть 2. Глава 15. Как все
Прошло три дня с тех пор, как его выпустили из бака. Как и сказал Орочимару-сан, Дейдара был совсем слаб. К тому же его рты снова затянулись, и это означало, что пользоваться чакрой он снова не мог, хотя и странным образом как будто временами чувствовал свой очаг и кейракукей. Ему выделили комнату в большом доме, прямо напротив располагалась комната девочек-близняшек Имы и Ёши, и последняя проводила с Дейдарой много времени, отгоняя всех остальных «желающих пообщаться». Впрочем, особо это не помогало, так как Ёши всё же отлучалась, чтобы учиться и тренироваться, и большую часть дня Дейдара был предоставлен сам себе, исподволь наблюдая за жизнью семьи Орочимару-сана. В первый раз он видел не всех. Как оказалось, некоторые были на миссиях или возвращались домой только к ужину.
Для себя Дейдара выделил Карин: в буквальном смысле яркую девушку примерно своего возраста с кроваво-алыми волосами. Потом была Гурэн — тоже очень красивая. Чем-то эта молодая женщина напоминала Нанбу Куросаки: сильную куноичи, которая была на особом счету у Цучикаге. Нанбу была женой старшего сына деда Ооноки и матерью Куроцучи, Акацучи и Гогоцучи — официальных внуков, которые считались наследниками. Позже выяснилось, что Гурэн была младшей сестрой покойной матери Имы и Ёши, а ещё матерью тех троих детей, среди которых была та любопытная девочка с синим цветком кандзаши. Тот молодой мужчина, который в самом начале распоряжался, оказался отцом Ёши и ещё кучи ребятни. Дейдара даже испытал какие-то странные чувства, когда узнал об этом. Может быть, потому, что этот Шисуи был относительно молод, а у него уже была такая большая и удивительно дружная семья.
Сегодня утром появились ещё новые лица. Две девушки с розовыми волосами — Сакура и Таюя, — а ещё два парня: Шин и Мамору. В какой-то части клана прослеживались родственные черты, многие были темноволосыми и довольно бледными, как и Орочимару-сан, но вот все остальные ставили в тупик всякими белыми, жёлтыми, розовыми и красными волосами и непохожей внешностью. Тем более, что жена Орочимару-сана была темноволосой и темноглазой, как и многие другие.
У самого Дейдары были светлые волосы, доставшиеся в наследство от матери, наполовину чужестранки по своей матери. Та была откуда-то с востока, то ли из Страны Молнии, то ли из Горячих источников, а может, и из Узушио. И в Ивагакуре Дейдара был, что называется, «белой вороной»: там в основном все были с тёмными или серыми волосами и смуглой кожей. По итогу той трансформации, которую совершил отец, Дейдара стал ещё больше выделяться своими ртами на ладонях. Поэтому последнее, что он хотел, чтобы об ещё одном «отличии от других» узнали в родной деревне. Цучикаге ценил силу и напористость, создавал среди своих детей и внуков «конкуренцию», поэтому от злых шуточек и подначек было никак не скрыться, и приходилось в буквальном смысле с боем отвоёвывать себе место под солнцем.
— Таюя-онэ-сан, можно тебя на минутку? — после обеда Ёши окликнула одну из розоволосых девушек, которая куда-то направлялась в компании других куноичи: светленькой и тёмненькой с волосами какого-то сливового оттенка.
— Да… Привет, — подошла и внимательно посмотрела эта Таюя, и Дейдара испытал лёгкое смущение. Девушка тоже была красивой. В этой семье вообще все были как на подбор, очень симпатичными. Даже совсем мелкие девчонки.
— Привет… Э… Таюя-чан, — выдавил Дейдара, не понимая, что происходит.
— Дзидзи-сан и братик Кабуто провели с ним то же улучшение, как и с тобой, онэ-сан, — легко прервала образовавшуюся неловкость Ёши. — Я уже чувствую, что его чакра почти в норме. Ты можешь показать технику своей трансформации?
— Вот как? — хмыкнула Таюя, прищурившись, но внезапно не отказала: — Конечно, он же так похож на моих братиков… Ладно, смотри внимательно, Дейдара.
— Ладно, — кивнул он, совсем не понимая, в чём дело и о чём говорят эти двое.
А потом Таюя сложила печать, ощутимо сконцентрировала чакру, и по её лицу сначала побежали чёрные пятна, после кожа потемнела, глаза стали какими-то странными, а на голове… На голове отрасли настоящие рога, словно в один миг девушка стала демоном! Дейдара сдержал крепкое словцо, испытывая одновременно ужас и невероятное волнение пополам с ликованием. В семье Орочимару, похоже, все или как минимум какая-то часть были как он! Он не был «уродом»! Он был… в какой-то степени «как все». Вспомнилось, что легендарный саннин сказал о том, что что-то «доработал», и похоже, что это относилось не только к восстановлению его детородного органа. По всей видимости, его трансформация теперь была в режиме «вылезает, когда надо».
— Круто… — выдохнул он, а Таюя улыбнулась, а затем прервала свою технику и стала прежней.
— Ну, твоя очередь. На это может понадобиться некоторое время, но попробуй сконцентрировать чакру… Хм, где у тебя печать-то?..
— У него она напротив сердца, — подсказала Ёши. — А ещё и на ладонях. Ты сможешь управлять своей трансформацией, попробуй.
— Хорошо, — Дейдара испытывал лёгкое волнение. Он так давно не работал с чакрой, что показалось, будто ничего не выйдет. Но внезапно на его мысленный призыв очаг легко откликнулся, и он ощутил горячий жар в мышцах. Усилил ток, перенаправил чакру к рукам.
— Получилось! — возликовала Ёши, которая увидела его рот на ладони. — Правда круто, онэ-сан?!
— Да, ничего себе! А что он может? — полюбопытствовала Таюя, как будто не испытывая ни малейшей брезгливости, которую Дейдара часто наблюдал у своих родственников.
— Этот рот… — он кашлянул, чтобы скрыть волнение. — Он может насыщать моей чакрой глину, и я могу делать бомбы. Большие и маленькие… Разной формы, и они могут быть живыми, ну, в смысле, в виде разных животных… — сам того не замечая, Дейдара рассказывал и рассказывал о том, как придумал различные формы бомб для разного назначения, и его слушали. И это было так приятно.
— Надо попробовать! Я хочу на это посмотреть! — сказала Таюя. — Что тебе для этого надо? Глину? Какую-то специальную или обычная тоже подойдёт?
— Я тоже хочу, я первая! — возмутилась Ёши. — И я знаю, где можно достать глину.
— Где? — спросил Дейдара. У самого руки чесались что-нибудь взорвать, но в этот раз… не для того, чтобы уничтожить что-то, не для того, чтобы испытать то странное чувство, а чтобы похвастать перед девчонками.
— У нас там строительство идёт в конце участка, и глину принесли, чтобы что-то сделать, кажется, кирпичи для очага, или, может, что-то замазать…
Внезапно Дейдара подумал, что если вдруг сделает бомбы возле Ёши и гипотетически подвергнет её опасности, то остальные могут сильно разозлиться. Здесь, скорее всего, знали, что ему нужна глина, и расположили её в «шаговой доступности». Это могла быть даже своего рода проверка. У него была какая-то странная свобода в этой семье, и если не оправдать какого-то доверия, то… Мысли не могли сформироваться полностью в какие-то желания и ожидания, но навлечь на себя гнев «дедушки Орочимару» совсем не хотелось. Можно было оправдывать и объяснять это тем, что сейчас он слаб и всё равно не справился бы с несколькими шиноби, которые гипотетически превращаются в демонов и явно сильны, но Дейдара смотрел правде в глаза: смерти или поражений он больше не боялся, но он не хотел, чтобы его выгнали.