* * *
В Минамото их встретили Забуза-сан и Шимизу-сан, отец Кано. Коноховцы попрощались и отправились домой, а они поплыли в порт Тэрукоцу на Коцушиме.
Хаку очень удивил Кано. Братик показал отцу маленькую окарину, которую вылепил сам, и создал с её помощью густой туман на море. Как выяснилось, этому его научил в клане Учиха тот самый Юкимару, победивший на экзаменах чуунина.
Забуза повертел детскую свистульку в руке и хмыкнул.
— Не похоже на артефакт. Я совсем не чувствую чакры от неё.
— Окарина просто помогает управлению чакрой, — пояснил довольный Кано. — Дело не в инструменте, а в пользователе.
Это определение укололо Хаку в самое сердце.
Дело было не в инструменте, а в том, кто им управлял. Хаку долгое время считал себя инструментом, оружием Забузы-сана, но тот растил из него не оружие. И только сейчас это стало так очевидно, словно пелена упала с глаз.
Хаку увидел, как общаются в клане Учиха дети и отцы. Получалось, что многие были лишены своих родителей, но от Шисуи-сана и Итачи-сана веяло отеческой заботой по отношению к младшим в клане, а сами они были как будто сыновья Орочимару-сана, которого дети называли «дедушкой». И Орочимару-сан был в чём-то похож на Забузу-сана. Они оба были суровыми шиноби старой закалки, из которых вытравливали все сентиментальные чувства, точнее, их проявления.
Хаку вспоминал детство, их тренировки, грубоватую заботу и внимание Забузы-сана. Его наставник воспитывался Академией, в которой из детей пытались убрать всю человечность. И, хотя Забуза говорил о том, что Хаку — его лучшее оружие, его действия говорили о том, что Забуза просто не знал, как вести себя с ребёнком, которого любил. И которого любит до сих пор, как и сказала Мэй-сама, «словно сына».
И если раньше Хаку был рад этому, но всё же до конца не понимал, что это значит, то сейчас…
Внезапно стало легко.
Хаку рассказывал наставнику о том, что видел в Конохе, об их необычных методах обучения молодняка как в клане, так и в Академии. Даже о том, что теперь знает, как важно возродить клан Юки для их страны.
Забуза удивился их соглашению с Наруто, но весьма оценил выменянные печати. Кроме печатей для утеплений домов, Хаку получил и несколько фуин-схем для создания искусственного горячего источника, который планировал установить в Оде.
Когда Хаку рассказал Шимизу-сану о печатях охлаждения, тот сказал, что это может весьма пригодиться в торговле, когда нужно сохранить какие-то продукты или соблюдать определённый температурный режим. Забуза тоже заинтересовался, сообщив, что это может немного выправить экономическую ситуацию в стране, в том числе и с продовольствием.
Хаку поймал себя на том, что, общаясь с Забузой, больше не испытывал стеснения или неловкости. Они говорят на равных. И, кажется, его наставнику это нравилось.
— Ты изменился, Хаку, — сказал Забуза и внезапно похлопал его по плечу и коротко улыбнулся. — Я рад, что ты вернулся домой.
— Мне предстоит ещё очень много дел, — отозвался Хаку, — но думаю, что у меня получится возродить свой клан. И… я думаю, что вы не откажетесь стать моим детям названым дедушкой.
— Я… — Забуза как будто на миг растерялся, но потом кивнул. — Конечно.
* * *
— Так, значит, среди Учиха был предатель, который пытался развязать войну и сам уничтожил большую часть их клана, чтобы заполучить сильных, но слишком молодых бойцов? — хмыкнула Мэй-сама, когда Хаку без утайки рассказал ей о том, что узнал практически в самом конце своей миссии.
— Да, получается, чтобы защитить то, что осталось от их клана, Учиха Итачи последовал в «Акацуки», чтобы подобраться ближе к этому предателю, — подтвердил Хаку.
— Похоже, Итачи-сан был как наш Джузо, который шпионил для своих, — сказал Кисаме-сенпай, который присутствовал при докладе Хаку. — Поэтому он сказал мне, что не бывает бывших деревень, и позволил вернуться в Кири. Он и сам собирался сделать то же самое и не желал, чтобы в «Акацуки» были сильные шиноби.
— Похоже, что клан Учиха действительно не имеет ничего против Киригакуре, — кивнул Забуза-сан. — Хотя их способности… весьма впечатляют и даже пугают.
— Дело не в инструменте, а в пользователе, — позволил себе высказаться Хаку, посмотрев в глаза наставнику. — Я жил в клане Учиха несколько месяцев. Они… обладают огромной силой как общеклановой, так и каждый поодиночке, но мне показалось, что они всем сердцем ненавидят войну. Они хотят возродить свой клан и верят, что шиноби могут жить мирно и приносить пользу не только разрушениями и убийствами.
— Дружить с Конохой нам выгодно, — согласилась Мэй-сама. — Что ещё важного вы с Кано узнали?..
Устный отчёт с передачей всех собранных документов продолжился несколько часов. Хаку радовался, что оказался полезен и многое из того, что он узнал на миссии, нашло отклик среди шиноби Кири, настроенных на перемены.
— Хорошо, ты молодец, Хаку-кун. Вы с Кано-куном отлично потрудились, — отпустила всех Мэй-сама.
— Я хотел кое-что сказать лично вам, Мэй-сама, — замялся Хаку уже на выходе, и Мидзукаге, пристально на него посмотрев, кивнула, чтобы он подошёл ближе. — Дело в том, что мы долгое время жили с Кано в клане Учиха и заметили кое-что странное. В клане иногда гостили дети, я случайно узнал, что все они дети госпожи Цунаде. Она Хокаге, и, насколько я знаю, она гораздо старше вас, Мэй-сама. Она героиня второй мировой войны. Вы… в прошлый раз вы сказали, что у вас и Забузы-сана мог быть ребёнок, но… В общем, получается, что те дети, о которых я узнал… Они примерно одного возраста. И Кано выяснил, что им по шесть лет. Они сказали, когда у них дни рождения. Так вот, получается, что в том году, когда был саммит, госпожа Цунаде должна была быть беременна, но в этом случае… она бы не смогла вылечить меня. К тому же вряд ли она бы смогла выносить более четырёх детей.
— Я помню этот случай, — медленно сказала Мэй-сама. — Так ты считаешь?..
— Цунаде-сама — великий медик, я думаю, что она нашла какой-то способ родить ребёнка, и не одного, и это при возрасте и должности. Я просто подумал… Просто подумал, что в качестве закрепления союза между нашими деревнями… Возможно, она могла бы помочь вам с Забузой-саном, — окончательно смутился Хаку от прожигающего взгляда Мидзукаге. — Мне кажется… что вы тоже хотели бы, чтобы у вас был ребёнок. Я думаю, что кто-то другой родил детей Цунаде-сама. Я самоучка в ирьёдзюцу, но мне кажется, что это возможно для великого медика.
Мидзукаге хмыкнула и сделала знак продолжать.
— Кроме того, в клане Учиха много детей, и там, кроме всех прочих, две ученицы Цунаде-сама, — сказал Хаку. — И в клане рожают по двое-трое. Возможно, что это какое-то ирьёдзюцу.
— Значит, Учиха всё же наращивают мощь? — медленно сказала Мэй-сама.
— Саске сказал, что предателем было убито порядка двухсот Учиха, — ответил Хаку. — Сейчас в их клане со всеми детьми не более шестидесяти человек. Больше половины — дети. В Конохе вообще намного больше народа, чем во всей Стране Воды. Но среди кланов Учиха самый маленький. А до недавнего времени клан основателей Конохи — Сенджу — был лишь в воспоминаниях. Как и клан Юки у нас. Вы сами говорили, что Коноха заинтересована в нас, — сказал Хаку. — Они позволили перенять их систему обучения. И не хотят, чтобы Страна Воды объединялась со Страной Молнии. Как бы то ни было, у нас сильные шиноби, и с нами считаются. Мне ясно дали понять, что они готовы к сотрудничеству. Почему бы не поставить определённое условие? Я бы хотел, чтобы вы и Забуза-сан были счастливы и у вас был… наследник. Можно хотя бы попытаться…
— Это очень интересная информация, — прищурившись, сказала Мэй-сама. — Мне следует всесторонне это обдумать. Возвращайся домой. Думаю, твоя семья тебя заждалась.