Если не тысячи.
Наверное, разумнее было послушаться совета управляющего и уехать. Но, черт побери, тогда Джону вообще никто не поможет, а он, если не считать моих родителей, был последним человеком из моей прошлой, до-цензорской жизни, и просто так бросить его в беде я не могла.
Нужно было хотя бы попытаться.
Так что мое спонтанное решение было, скорее, жестом отчаяния, но синьор Луиджи очень хотел сплавить меня куда подальше, поэтому тут же за него схватился.
— Только скажите, что мы можем для вас сделать.
— Мне нужна помощь по вашему основному профилю, — сказала я. — Найти человека, проникнуть в его жилище, все такое. Было бы неплохо, если бы вы посоветовали мне какого-нибудь специалиста, для которого такое в порядке вещей.
— Таких специалистов у нас очень много, — улыбнулся Луиджи.
— Есть еще один важный момент, — сказала я. — Чем меньше людей будут знать вашего специалиста в лицо, тем лучше.
— Большинство людей видят наших специалистов один раз в жизни, — сказал Луиджи. — И, как правило, это последнее, что они видят.
Не знаю даже, сколько в его словах было правды, а сколько — самодовольного бахвальства.
— И он должен быть хорош, — сказала я. — Отчаянный парень, все такое.
Луиджи встал из-за стола, подошел к старинной картотеке, которую наверняка купил на каком-нибудь антикварном аукционе (если, конечно, она не принадлежала его семье вот уже несколько поколений), выдвинул ящик, достал оттуда фотографию и положил на стол передо мной.
Черные длинные волосы, черная борода. Черный костюм, как у них у всех…
— Как насчет этого?
Я покачала головой.
— Он лучший, — сказал Луиджи.
— Возможно, — сказала я. — Но я не хочу развязать войну и утопить в крови полгорода. Кроме того, я же говорила, чем меньше народа будет знать его в лицо, тем лучше. А этого вашего кандидата знают все.
— Возможно, так и было когда-то, — сказал Луиджи. — Но теперь все думают, что он мертв.
— Да бросьте, никто так не думает, — сказала я. — Все знают, что он жив и ждут пятой серии.
— Вы полагаете?
— Я уверена.
— Хорошо, — он убрал фотографию и положил передо мной другую.
Какой-то азиат. В черном, разумеется, костюме.
Это был вариант получше, потому что для большинства наших сограждан все азиаты на одно лицо. Конечно, это слабая гарантия безопасности, но все же лучше, чем ничего.
— Мистер Джи, — сказал Луиджи. — Он хорош, и он сейчас в Городе. К вечеру должен освободиться.
— Этот подходит, — сказала я. — Сколько будут стоить его услуги? Но называя ценник помните, что у меня нет финансовых возможностей Тайлера Пирпонта.
— Нисколько, разумеется, — сказал Луиджи. — Мы все еще у вас в долгу, так что за этот заказ заплатит организация. Однако, мне нужно знать подробности. Имя того, против кого мы выступаем.
— Есть еще одна очень важная подробность, — сказала я. — Мне не нужна жизнь этого человека. Мне нужна возможность поговорить с ним так, чтобы никто не мог этому помешать.
— А по итогам этих переговоров…?
— Там уж как пойдет.
— Что ж, думаю, мистер Джи справится с этим, как никто, — сказал Луиджи. — Итак, имя?
После того, как я назвала имя, Луиджи, до этого расхаживавший по комнате, сел в кресло и задумчиво почесал подбородок.
— Проблемы? — спросила я.
— В деле замешано теневое правительство.
— Увы.
— Между нами существует негласный и не особо афишируемый договор о ненападении, — сказал Луиджи.
— Понимаю, — сказала я. — Попробую поискать помощи в другом месте.
— Нет, погодите, мисс Кэррингтон, — сказал он. — Ваше дело как-то связано с недавним инцидентом в министерстве финансов?
— Возможно, — сказала я, обратив внимание на обтекаемость его формулировки.
— Мне важно знать вот что, — сказал Луиджи. — Сейчас на теневой стороне власти наблюдается некоторый хаос, связанный с вакуумом власти. Что будет с этих хаосом после вашего вмешательства?
— Скорее всего, он усилится, — мрачно сказала я.
Луиджи снова потер подбородок.
— Этот человек умрет?
— Не факт, — сказала я. — Как разговор сложится.
— В таком случае, лучше не рассказывайте, кто именно вам помог до него добраться, — сказал Луиджи.
— Разумеется, — сказала я.
— Тогда я попрошу вас побыть в отеле до тех пор, пока мистер Джи не освободится и не прибудет к вам, — сказал он. — Так будет лучше и безопаснее.