— Угу, — сказала я.
Я верю в теорию, согласно которой организм сам знает, что ему нужно в тот или иной момент. И если аппетита нет, то нет и никакого смысла что-то в себя насильно запихивать.
Сейчас мой организм хотел только одного — спать. Желательно часов четырнадцать, и лучше всего — в кровати, хотя это опционально.
Едва подумав об этом, я не сумела сдержать зевок. А потом еще один. И еще.
— Иди спать, — посоветовал Борден.
— Мне нужно поговорить с управляющим…
— Но он пока явно не готов с тобой разговаривать, потому что я его здесь что-то не наблюдаю, — сказал Борден. — Если он даст о себе знать, я тебя разбужу. И если тебя беспокоит, что кто-нибудь попытается убить тебя во сне, то можешь расслабиться. Я покараулю.
— А сам не заснешь? — вероятность того, что на нас нападут в «Континентале», казалась мне исчезающе малой.
— Я на этой неделе спал уже дважды, — сказал Борден.
— Да ты, как я посмотрю, счастливчик.
С этими словами я удалилась в спальню и закрыла за собой дверь. После приключений прошедшей ночи у меня болело примерно все, а то, что не болело — ныло и взывало о пощаде. Я аккуратно, чтобы не причинить себе еще больших повреждений, рухнула в кровать, даже не позаботившись снять халат. Казалось бы, в таком состоянии я должна была ворочаться в постели несколько часов и встать с нее все еще уставшей и еще более раздраженной (по крайней мере, такое частенько случалось раньше), но черта с два. Мне показалось, что я заснула, едва моя голова коснулась подушки.
Когда я проснулась, было уже темно. И не только потому, что кто-то заботливо задернул в спальне шторы, за окном тоже было темно. Видимо, я проспала весь день.
Ну и черт бы с ним. Зато я чувствовала себя лучше. Ненамного, скажу честно, но все-таки лучше.
Я накинула на себя халат и вышла из спальни. Борден комфортно расположился в кресле, закинув ноги на журнальный столик, курил сигарету, стряхивая пепел в пустой пивной бокал, и читал газету. И, судя по атмосфере в номере, занимался он этим уже довольно давно.
При моем появлении он торопливо затушил окурок и принялся махать руками, разгоняя дым, что было довольно бесперспективным занятием.
— Извини, я не подумал, что…
— Забей, — предложила я. — Табачный дым мне абсолютно не мешает.
— По правде говоря, у меня не такой уж большой опыт общения с беременными.
— По правде говоря, у меня не такой уж большой опыт беременности, — сказала я.
А вообще, я думала, что в номерах нельзя курить. С другой стороны, а что они могут сделать Смерти, кроме замечания?
— Который час?
— Почти девять.
— Я так понимаю, синьор Луиджи до сих пор не давал о себе знать?
Борден развел руками.
— На отель кто-нибудь нападал?
— Была какая-то стрельба около четырех часов, — сказал он. — Но она быстро закончилась, и, совершенно точно, никто не пытался прорваться на этаж.
— Полагаю, управляющий ищет способ выписать меня побыстрее под каким-нибудь благовидным предлогом, — сказала я.
И я могла его понять.
Постоянные перестрелки беспокоят гостей и вредят бизнесу. Даже такому бизнесу, которым занимались постояльцы этого отеля.
Борден указал на небольшую упаковочную коробочку, лежащую на столе.
— Пару часов назад тебе передали посылку, — пояснил он.
— От кого она?
— Этого посыльный не сообщил.
— Почему ты меня не разбудил?
— Не думаю, что там что-то особо важное, — сказал он. — К слову, я считаю, что нет ничего более важного, чем здоровый сон и хороший отдых. Ну, по крайней мере, в твоем положении.
— Ты очень заботлив.
— Слушай, может быть, я и монстр, — сказал он. — Но я — дружественный монстр.
— Ну да. Почти родственник.
— Хочешь совет?
— Валяй.
— Ты совершаешь ошибку, пытаясь уйти от конфликта, когда он уже идет, — сказал Борден. — Шансы разрешить эту ситуацию миром есть, но они, я полагаю, крайне невелики. Это у тебя, кстати, наследственное, твой отец тоже зачастую любит устраивать переговоры, но, как правило, это не помогает, и в конечном итоге все равно случается кровавая бойня.
— А что бы сделал ты?
— Я бы повышал ставки до тех пор, пока противник не признает свое поражение, — сказал Борден. — Или до тех пор, пока противника не останется.
Я покачала головой.
— Это не мой вариант.
— Почему?
— Ну, помнишь, я тебе рассказывала. Если при повышении ставок что-то пойдет не так, появится моя божественная сущность и все такое. Противнику, конечно, мало не покажется, но и для меня ничего хорошего из этой затеи не выйдет.