— И ты с ними закусилась?
— Скорее, это они со мной.
— И на какой почве?
— С их точки зрения, я — Цензор, — сказала я. — На меня эти литературные законы не распространяются, я могу вмешаться и поломать любой сюжет. Даже без помощи топора.
В общем, я кратко ввела его в курс дела, рассказала о моих сложных взаимоотношениях с ТАКС и его нынешним директором Эллиотом Смитом, а потом перешла к сути дела.
— У меня была подруга Аманда, — сказала я. — Точнее, я считала ее своей подругой, еще со времен колледжа, а на самом деле она мне завидовала или что-то вроде того. В какой-то момент ее неприязнь ко мне выросла до таких размеров, что позволила ей создать персонажа… это что-то вроде голема, который начал убивать всех мужчин, с которыми я когда-либо встречалась.
— У меня только что родилась грязная мужская шовинистическая шутка, но я, пожалуй, оставлю ее при себе, — сообщил Борден. — И как это связано с тем, что произошло этой ночью?
— Говорю же, белыми нитками, — сказала я. — Первый голем Аманды, с которым я столкнулась, был практически неубиваемый. По крайней мере, обычное оружие — пули, ножи — на него не действовало. Совсем как на эту чувиху с видео. Ты же не веришь, что при такой плотности огня они вообще ни разу в нее не попали?
— Мне доводилось видеть чудеса и похлеще, — сказал Борден. — Но ты права. Это маловероятно.
— В конце концов я ликвидировала ее голема при помощи своего атрибута, — сказала я. — А на саму Аманду наложило руки ТАКС, которое, разумеется, не могло не воспользоваться ее услугами. Во имя общего блага, национальной безопасности и прочей фигни, которой принято прикрываться в подобных случаях.
— Но, как я понимаю, тот голем, которого ты уничтожила, выглядел не так.
— Он выглядел, как мужчина ее мечты, — сказала я. — Этакий жгучий испанский красавец.
— Наверное, тут играет роль эмоциональная вовлеченность, — сказал Борден. — Кто-то, кого она могла бы полюбить… И кто-то, кого она ненавидела больше всего. Так ты думаешь, что она создала голема в виде тебя?
— Кто бы ни создавал этого голема, он явно не знает, как я сейчас выгляжу, — сказала я. — А с Амандой мы как раз не пересекались уже больше двух лет.
Для создания Мигеля Аманде требовался ее ноутбук. Вряд ли ребята из ТАКС были настолько безрассудны и настолько пренебрегали элементарными мерами безопасности, чтобы позволить ей бесконтрольно пользоваться ноутбуком или любым другим видом текстового процессора, но… Люди меняются, их способности могут развиваться.
Джеремайя Питерс пользовался исключительно своим голосом. Возможно, пребывание в застенках ТАКС оказалось для Аманды настолько неприятным (тут, как ты понимаешь, смягчаю выражения, как могу), что она смогла воплотить нового персонажа без использования пишущих приборов.
И ведь наверняка в том, что с ней случилось, она винила именно меня, так что выбор голема казался мне вполне логичным.
— Это любопытная теория, и в рамках вашего мира она может оказаться вполне жизнеспособной, — согласился Борден. — Но как ее можно доказать?
Я пожала плечами.
Я ведь даже понятия не имела, чем закончился штурм штаб-квартиры. Сколько человек погибло, сколько пропало без вести, куда делся стрелок… Гарольд вот думает, что стрелок — это я, и его можно понять. Мотив у меня есть. Возможность… ну, наверное, этого тоже нельзя исключать. Алиби может подтвердить только пришелец из другого мира, который по совместительству еще и друг моего отца, так что ни один суд присяжных его словам безоговорочно не поверит.
А рука… Ну откуда без пяти минут новому теневому министру финансов знать, с какой скоростью они у меня отрастают.
— Позвони Гарольду, — сказал Борден.
— И что я ему скажу?
— То же самое, что ты сказала мне.
— Он не поверит.
— Зато ты всегда сможешь сказать, что с самого начала выложила ему весь расклад.
— А если я ошибаюсь?
— Хуже от этого звонка все равно не будет, — сказал Борден. — Но зато он покажет, что ты на связи. Не пытаешься скрыться, хочешь помочь разобраться во всем. Конечно, все это имеет смысл только в том случае, если ты связываешь свое будущее с этой страной. Если же ты решила уехать, то какого черта? Пусть думают, что хотят.
Я задумалась.
Я родилась не здесь, зато я здесь выросла. Здесь жили мои родители, здесь жили… ладно, не все, но большая часть моих знакомых. Я не была уверена, что хочу жить где-то еще и вздрагивать от шагов за спиной или теней на улице.
Бегство от проблем казалось мне соблазнительным выходом, но боюсь, что в этом случае мне придется бегать всю жизнь. Может быть, если бы я была одна…