— У Аманды, — сказал он.
— Почему же вы до сих пор живы, Эллиот? А, ну да… потому что на самом деле вас зовут не Эллиот.
— Меня на самом деле зовут Эллиот, — сказал он. — Но фамилия моя не Смит.
— А какая? Я просто из любопытства спрашиваю.
— Вы же понимаете, в подобных обстоятельствах называть ее вам или кому бы то ни было стало бы верхом неблагоразумия, — сказал он.
— А я уж на минутку подумала, что у вас больше нет от меня секретов, — сказала я. — Значит, Аманда сначала помогла вам добыть Блокнот, а потом решила, что подобную штуковину не мешало бы иметь самой, так? Где же вы его хранили?
— Я держал его в своем личном сейфе у себя в кабинете, — сказал директор Смит. — Ваша… копия взломала сейф.
— Не помню за собой таких способностей.
— Судя по характерным следам, она просто пробила его кулаком.
— И таких тоже, — вздохнула я.
Ситуация вырисовывалась презанятная. Настолько, что у меня аж холодок по коже пробежал.
Хромая и озлобленная женщина, которую два с лишним года держали взаперти и заставляли убивать людей, пусть и не напрямую, а опосредованно, таки выгрызла себе путь на свободу. И теперь у нее под контролем есть не только два практически неубиваемых персонажа, но еще и могущественный артефакт, силу которого сложно недооценить.
И если она, в отличие от меня, жаждет мести, то скоро все тут может утонуть в крови.
— По вашему лицу вижу, что вы осознали серьезность положения, — сказал директор Смит.
— Нет, просто меня мутит, — сказала я. — И чего же вы хотите от меня?
— Вы были лучшими подругами еще со времен колледжа, и, вероятно, вы знаете ее лучше всех, — сказал директор Смит. — Помогите нам ее найти.
— А что потом? — спросила я. — Пустить в дело топор?
— Просто помогите нам ее найти.
— А что мне с этого будет? — спросила я. — Мне-то это зачем?
— Я знаю о ваших договоренностях с исполняющим обязанности теневого министра финансов, — сказал он. — Если вы нам поможете, я позволю вам забрать Черный Блокнот, и вы сможете попробовать его уничтожить.
— Что, правда? Вот так просто и пожертвуете своим супероружием?
— Слово директора.
— Я хотела бы гомерически рассмеяться вам в лицо, но боюсь, что меня стошнит, — сказала я.
— Мы можем помочь друг другу, — сказал он. — Ваши знания и способности и наши ресурсы.
— Или я могу рассказать Гарольду, кто виновен в смерти его начальника.
— И что вы этим выиграете, кроме чувства морального удовлетворения?
— Уже немало.
— Но вам все равно придется работать над этой задачей, — сказал он. — И поверьте мне, со мной это будет сделать куда легче, чем без меня.
— А еще вы убили Кларка, — сказала я.
— Насколько мне известно, не совсем убил.
— Благодушия ему это точно не прибавит.
— Временное перемирие, — снова завел он свою шарманку. — Давайте разберемся сначала с проблемой Аманды, а об остальном подумаем позже.
— Вы прямо современный доктор Франкенштейн, — сказала я. — Сотворили двух чудовищ, а потом пришли к одному из них с просьбой помочь поймать второго.
— Не я сделал вас такой, мисс Кэррингтон, — сказал он.
В глубине души я, наверное, рассчитывала, что он скажет, не такое уж я и чудовище. Но нет, так нет.
Я помахала у него перед лицом остатками своей правой руки.
— Ну, какое-то участие вы все-таки принимали.
— А что еще мне было делать? — спросил он. — И обратите внимание, я мог решить этот вопрос куда радикальнее, просто приказав ампутировать вам руку.
— Так я должна поблагодарить вас за проявленное милосердие? — поинтересовалась я.
— Вы сами назвали себя чудовищем, мисс Кэррингтон, — сказал он. — И после того, что произошло в Йеллоу-Парке, это мнение трудно оспаривать.
— Похоже, вы не очень-то хотите договориться, — сказала я.
— Напротив, очень хочу, — сказал он. — И поэтому сейчас я с вами предельно честен. Вы, такая, какой я знал вас до Йеллоу-Парка, и возможно, такая, как сейчас, чудовищем не являетесь. Но мы с вами знаем, что зверь живет внутри вас, и я тогда делал все, чтобы этого зверя остановить. Не дать ему вырваться на свободу и учинить еще одну бойню. Понимаю, что вам пришлись не по нраву мои методы, но что бы сделали вы сами, окажись вы на моем месте?
Глава 27
Тут он меня уел, потому что я не знала.
Проблема выбора меньшего зла сильно зависит от того, с какой стороны пистолета ты находишься. И допустимый ущерб резко может перестать быть приемлемым, если в жертвы должны записать лично тебя.