Подхватили, понесли… осторожно, потом спеша, ибо время шло на минуты, секунды… в лазарет. Донесут ли?
Следом вели на подгибающихся ногах Матусевича – тому тоже «посчастливилось».
Поспешив вслед за командующим с намерением, несмотря ни на что, затащить упрямца-адмирала обратно: «Не бравируйте без нужды, Вильгельм Карлович!», начальник штаба по слепой случайности поймал свой осколок.
Управление вынужденно принял капитан 1-го ранга Иванов, приказавший не оповещать по эскадре о выбывших адмиралах, понимая, что именно сейчас эскадра нуждается в «ведомом» и смена командующих повлечёт к смятению и бестолковости.
Вот только совершать какие-либо эволюции строя поостерёгся, несмотря на предложение штабных.
Эскадра продолжала идти прежним курсом, паля по всей возможности, подвергаясь ответному огню.
К исходу шестого часа на иных кораблях на вид живого места не было. Флагманы («Цесаревич» и «Пересвет») порой совершенно пропадали в клубах бурого, чёрного дыма… шимоза иногда подкрашивала картину зеленоватым… ядовитым.
А сквозь завесу гари пробивались всполохи ответных выстрелов, попаданий-разрывов, огненные языки пожаров… Летели куроченные обломки – всё, до чего могли достать фугасы: железо надстроек, дерево шлюпок, обшивка труб, дефлекторы вентиляторов, части рангоута, листы и стальные тросы дополнительного блиндирования, которые, кстати, честно «отрабатывали» своё предназначение.
Постепенно (когда и наскоро что-то удавалось починить) выходила из строя артиллерия.
Правый борт «Ретвизана» отстреливался лишь парой двенадцати- и шестидюймовок.
На «Победе» замолкли одно 254-миллиметровое и три 152-миллиметровых орудия.
«Пересвет», которому основательно доставалось, на время прекратил огонь носовой башней, а средний калибр на стреляющий борт совсем заткнулся… Под градом беспощадных осколков комендоры, матросы кувалдами и матом пытались хоть что-то привести в годность.
Артиллерия «Севастополя» практически не пострадала, тогда как огневая мощь «Полтавы» убыла на треть.
После поднятия эскадренного хода до пятнадцати узлов (впоследствии сниженного на полтора узла) эта парочка начала отставать, поначалу собрав на себя огонь сразу пяти кораблей противника.
Однако Того рвался обойти вражеский строй, и вскоре два концевых броненосца русской колонны сцепились с хвостом японской. Это привело к тому, что «Ниссин», схлопотав подряд три разнокалиберных снаряда, дымящий грудой железа на месте кормового мостика, на время покинул строй, ускользая из-под накрытий. Вынужден был, «поёживаясь», вилять на курсе «Якумо», которому пришлось терпеть всю мощь кормовых ракурсов «Севастополя». А сунувшийся было с северных румбов «Асама», напоровшись на залпы доселе не обстреливаемых левых бортов «концевых» русских, поспешил отвернуть. Потянув за собой шлейф дыма, «герой Чемульпо» теперь боязливо огибал побоище, норовя в итоге пристроиться в строй кильватера первого отряда.
Что касается главных броненосных сил Того, то и тут 1-я Тихоокеанская не осталась в долгу. Более того, по ошибке японского адмирала именно «Микаса» пострадал больше всего, по мере опережения последовательно подставляясь под огонь всей русской колонны.
Самому же Хэйхатиро чертовски везло – снаряд большого калибра, разорвавшись на переднем мостике, разметал окружение адмирала, оставив самого с небольшим ранением.
Но уже молчали обе башни главного калибра, покрытые копотью и оспинами попаданий… даже не ворочались.
Да и бортовые казематы «Микасы», что ранее вызывали нарекания по защищённости, «выдохлись» до едва ли не единственной уцелевшей палящей шестидюймовке.
В целом распределение огня «шесть на шесть» давало свои положительные результаты – ни один из японских кораблей не избежал ответного огня. Ни один не вёл стрельбу в тепличных условиях «необстреливаемого».
Ко всему японская шимоза «подыгрывала» за русских – помимо повреждений от вражеских снарядов имелся ущерб от собственных. У «Сикисимы» носовая башня красовалась огрызком одного орудия из-за детонировавшего в стволе снаряда. «Асахи» мог похвастаться сразу двумя обрубками на корме.
В общей сложности японцы лишились более трети своих орудий, в том числе и главного калибра. Имелись и другие повреждения, включая пробоины ниже ватерлинии… Впрочем, с вполне переносимыми затоплениями.
Тем не менее Того полагал ситуацию если не критической, то близкой к тому… или мягче – патовой.
Дальше будет надрывное «перетягивание каната».
Без явного результата. С тяжёлыми последствиями.
– С далеко идущими последствиями, – безрадостно подчеркнул адмирал, не обращаясь ни к кому – для себя, – гайдзины укрылись в своих бронированных коробках, и ни пробить эту крепость, ни вытащить их из щелей не представляется возможным.