Пустынная Земля Александры в иллюминаторах провалились вниз.
По пути назад пилот решил пройтись чуть восточнее - вдоль береговой черты над заливом Дежнёва, проливом Кембридж, о чём и уведомил капитана. Решение Чертова было спонтанным, вытекающим их этого изменения маршрута:
- Сколько у нас горючки - до Белля хватит?
- Грэм-Белл? - Слегка опешил пилот, - так туда ж километров триста по-прямой от Нагурского!
- Да, нет! - Снисходительно поправил кэп, нисколько не удивившись, что Шабанов сразу подумает на остров Грэм-Белл, который был в логистике морских грузоперевозок. И повторил с нажимом, - остров Белл, тот, что чуть западнее Нортбрука. Сравнительно недалеко.
- А-а-а! И до, и на обратно на ледокол - вполне, - пилот даже не взглянул на показания приборов, меняя курс.
А Чертов взялся за работу штурмана - без электронной навигации, имея сомнительные ориентиры, когда внизу практически сплошное белое поле за редким исключением отмелей у берегов да темнеющих скал, главное было не промахнуться. Тем не менее, привязка существовала, следовало выбрать направление, произвести несложные расчёты и выйти в нужную точку.
Двадцать пять минут лёту. Пересекли по диагонали южную часть острова Георга, замёрзший пролив с голубыми пятнами полыней, и вот впереди показалась чернеющая оголёнными базальтовыми склонами гора с плоским навершием плато - остров Белл. Неожиданно пробилось солнце, подкрасив пейзаж лазоревыми тонами.
Шабанов давно догадался, что именно хочет найти капитан на Белле и прекрасно ориентируясь, повёл машину вниз.
- Вон он! - Указал за остекление кабины Чертов, - и не особо засыпан снегом, как я опасался. А то уж думал спрашивать, есть ли у вас на борту лопаты.
Переменчивое небо совсем очистилось голубизной, ещё резче очертив возвышающееся плато с белой дымкой на вершине. А внизу, в ложбине среди серых валунов и снега совершенно неестественно, словно что-то инородное для ледяной дикости, прямыми линиями проступал силуэт неприхотливого дощатого домика.
Вертолёт посадили недалеко, на каменистом взгорке. К домику собрались идти все. Любопытно было даже лётчикам, хотя бывали тут не раз.
Пока спускались с возвышенности, капитан рассказывал старлею историю хижины:
- Построил её шотландский путешественник Ли-Смит в 1880 году, так сказать, на всякий случай, в своё первое посещение архипелага. Назвал в честь своей шхуны - 'Эйра-хауз'. Оставил в этом зимовье продовольствие, уголь. Тогда, да и сейчас так многие поступают - не только для себя, а и на случайного бродягу-полярника, попавшего в бедственное положение.
Но припасы пригодились впоследствии им самим, когда Смит предпринял на следующий год очередную экспедицию. Их шхуну раздавило дрейфующими льдами у Нортбрука и они потом сюда наведывались на шлюпках за харчем.
- Выжили? - С нескрываемым интересом спросил лейтенант.
- Подъели всё, занимались охотой. Потом, в конце концов, на шлюпках ушли к Новой Земле. Там где-то по пути их подобрали. Спаслись.
Почти пришли, шкрёбая то по каменному крошеву, то по крупнозернистому снегу. Чертов замолчал, сдвинув брови, с пристрастием разглядывая строение. Крыша зимовья была перетянута канатами, почти без провисания крепящимися за ближайшие валуны.
- Занятненько, - пробормотал, идущий рядом пилот.
- Что…? - Попытался морпех.
- Да ничего, - открестился Шабанов, - поглядим что внутри.
С одного боку строение было присыпано снегом. Там где снег отступил, громоздились округлые камни насыпом у основания, для прочности.
На взгляд лейтенанта домик выглядел, словно построенный лет десять назад, но ни как не в 1880 году. Лишь на крыше был заметен зеленоватый налёт от мха или плесени.
Оба окошка были заколочены ставнями. И дверь (небольшим выступом), тоже. Кстати на двери были характерные следы - пошалил белый медведь, нацарапав своё любопытство или извечный поиск пищи.
Лопаты не понадобились, но прихваченный боцманом топор оказался к месту. Поддев доски, отжали крепления, немного повозились с перекосом петель и вход оказался свободен.
Капитан, понимая интерес лейтенанта ещё ни разу не бывавшего в полярке и не видевшего ничего подобного, мотнул головой пропуская Волкова вместе с первыми желающими.
Внутри никаких неприятных запахов, никакого тлена или разложения. Фонари высветили стены - доска имела кремовый оттенок, против ожидаемого Волковым потемневшего, серого. Это видимо никого не удивило - люди разбрелись, тщательно обследуя углы, пол.
А вот капитан и боцман, сразу направив свет на стены, были явно озадачены, бормоча и переговариваясь меж собой:
- …а где…?
- …тоже не вижу.
- …странно, а куда могла…
- Впечатляет, - Волков указал на выцарапанные даты и прикоснулся к шероховатости доски, как будто к самой истории, - больше ста лет!
- Да, - с неопределённостью в голосе ответил Чертов, - шли люди - честолюбцы и исследователи в одном флаконе, открывать новые земли, давать им имена, загибаться от холода и цинги, побивать рекорды и быть первыми.
- Народ! - Послышался чей-то возбуждённый голос, - а это что за…, я тут нашёл что-то!
Все обернулись, направив фонари на одного из членов экипажа, затем на боковую стену, где выше были приколоты какие-то листы бумаги.
Раздаётся новый возглас, и лучи света мечутся в другую сторону - пилот, стоящий у окна указывал на жестянку, прибитую к стене. В руке он держал какой-то предмет.
- Аккуратней! - Чуть повысив голос, потянулся капитан, отбирая находку.
Сразу три фонаря осветили руки кэпа, развязывающего бечёвку, разворачивающего верхний слой плотной серой бумаги. На свет появились первые белые листы, исписанные мелким почерком.
Волков пригляделся - на английском. Руки кэпа подрагивали, разобрать ничего было невозможно, а сам Чертов бегло пролистав, отыскал подпись в конце:
- Письмо Ли-Смита. Невероятно!
Все вдруг заговорили разом. Волков улавливал лишь отельные фразы, не всегда понимая, о чём говорят.
- …я был в две тыщи одинадцатом - тут всё прибрали, вычистили…
- …а сейчас мусор всякий, ржавые консервные банки, даже каменный уголь в углу…
- …мудаков хватает…
- …турысты, мля-нах их…
- …но откуда эти древности?
- Может, объясните…, - Волков взглянул на капитана с боцманом, продолжавших изучать бумаги, - я так понял - это артефакты старых полярных исследователей?
- Дело в том, что в 1913 году тут побывали люди из экспедиции Седова и упоминали об этих находках. Но уже в двадцать девятом другой 'Седов' - советское судно, также проходило по этим местам. Члены экипажа побывали тут и уже ничего этого не обнаружили. Кто-то прихватизировал ценные исторические документы.
- Так может это новодел? Для привлечения туристов…, дескать 'великое открытие', 'невероятная находка' и под это дело приторговывают 'настоящими' историческими артефактами?
- Хорошая версия, - крякнул боцман, только…
- Только есть странности и нестыковки, - подхватил капитан, двинув вдоль стен, освещая фонарём, показывая, - вот это нацарапал штурман 'Эйры' в 1881 году, вот надпись Вильяма Брюса из экспедиции Джексона 1897 года. Но нет ни одной записи последующих годов. А они были. После постройки сего обиталища, на этих стенах отметились многие полярные экспедиции, да что там говорить - все кому не лень! Вот, например, на этом месте, над брюсовской, я прекрасно помню, была запись 1955 года. А вот тут отличились наши ухари в шестидесятых годах, накарябав как они убили и вые…, поимели медведя. Придурки. Сохранность домика, как видите идеальная - не закрашено…, не скоблили. Их просто нету! Ещё нету!