Колючий промозглый 'норд' был самым лучшим погонщиком обратно на борт - все быстро гуськом, пригнувшись, проскользнули в узкую сдвижную дверь.
Пустынная Земля Александры в иллюминаторах провалились вниз.
По пути назад пилот решил пройтись чуть восточнее - вдоль береговой черты над заливом Дежнёва, проливом Кембридж, о чём и уведомил капитана. Решение Черто́ва было спонтанным, вытекающим их этого изменения маршрута:
- Сколько у нас горючки - до Белля хватит?
- Грэм-Белл? - Слегка опешил пилот, - так туда ж километров триста по-прямой от Нагурского!
- Да, нет! - Снисходительно поправил кэп, нисколько не удивившись, что Шабанов сразу подумает на остров Грэм-Белл, который был в логистике морских грузоперевозок. И повторил с нажимом, - остров Белл, тот, что чуть западнее Нортбрука. Сравнительно недалеко.
- А-а-а! И до, и на обратно на ледокол - вполне, - пилот даже не взглянул на показания приборов, меняя курс.
А Черто́в взялся за работу штурмана - без электронной навигации, имея сомнительные ориентиры, когда внизу практически сплошное белое поле за редким исключением отмелей у берегов да темнеющих скал, главное было не промахнуться. Тем не менее, привязка существовала, следовало выбрать направление, произвести несложные расчёты и выйти в нужную точку.
Двадцать пять минут лёту. Пересекли по диагонали южную часть острова Георга, замёрзший пролив с голубыми пятнами полыней, и вот впереди показалась чернеющая оголёнными базальтовыми склонами гора с плоским навершием плато - остров Белл. Неожиданно пробилось солнце, подкрасив пейзаж лазоревыми тонами.
Шабанов давно догадался, что именно хочет найти капитан на Белле и прекрасно ориентируясь, повёл машину вниз.
- Вон он! - Указал за остекление кабины Черто́в, - и не особо засыпан снегом, как я опасался. А то уж думал спрашивать, есть ли у вас на борту лопаты.
Переменчивое небо совсем очистилось голубизной, ещё резче очертив возвышающееся плато с белой дымкой на вершине. А внизу, в ложбине среди серых валунов и снега совершенно неестественно, словно что-то инородное для ледяной дикости, прямыми линиями проступал силуэт неприхотливого дощатого домика.
Вертолёт посадили недалеко, на каменистом взгорке. К домику собрались идти все. Любопытно было даже лётчикам, хотя бывали тут не раз.
Пока спускались с возвышенности, капитан рассказывал старлею историю хижины:
- Построил её шотландский путешественник Ли-Смит в 1880 году, так сказать, на всякий случай, в своё первое посещение архипелага. Назвал в честь своей шхуны - 'Эйра-хауз'. Оставил в этом зимовье продовольствие, уголь. Тогда, да и сейчас так многие поступают - не только для себя, а и на случайного бродягу-полярника, попавшего в бедственное положение.
Но припасы пригодились впоследствии им самим, когда Смит предпринял на следующий год очередную экспедицию. Их шхуну раздавило дрейфующими льдами у Нортбрука и они потом сюда наведывались на шлюпках за харчем.
- Выжили? - С нескрываемым интересом спросил лейтенант.
- Подъели всё, занимались охотой. Потом, в конце концов, на шлюпках ушли к Новой Земле. Там где-то по пути их подобрали. Спаслись.
Почти пришли, шкрёбая то по каменному крошеву, то по крупнозернистому снегу. Черто́в замолчал, сдвинув брови, с пристрастием разглядывая строение. Крыша зимовья была перетянута канатами, почти без провисания крепящимися за ближайшие валуны.
- Занятненько, - пробормотал, идущий рядом пилот.
- Что...? - Попытался морпех.
- Да ничего, - открестился Шабанов, - поглядим что внутри.
С одного боку строение было присыпано снегом. Там где снег отступил, громоздились округлые камни насыпом у основания, для прочности.
На взгляд лейтенанта домик выглядел, словно построенный лет десять назад, но ни как не в 1880 году. Лишь на крыше был заметен зеленоватый налёт от мха или плесени.
Оба окошка были заколочены ставнями. И дверь (небольшим выступом), тоже. Кстати на двери были характерные следы - пошалил белый медведь, нацарапав своё любопытство или извечный поиск пищи.
Лопаты не понадобились, но прихваченный боцманом топор оказался к месту. Поддев доски, отжали крепления, немного повозились с перекосом петель и вход оказался свободен.
Капитан, понимая интерес лейтенанта ещё ни разу не бывавшего в полярке и не видевшего ничего подобного, мотнул головой пропуская Волкова вместе с первыми желающими.
Внутри никаких неприятных запахов, никакого тлена или разложения. Фонари высветили стены - доска имела кремовый оттенок, против ожидаемого Волковым потемневшего, серого. Это видимо никого не удивило - люди разбрелись, тщательно обследуя углы, пол.