Всеволод и Михаил, открыв рты, наблюдали, как ветка вздыбилась, выпустила из себя четыре отростка, начавшие утолщаться. Сзади распустился пышный хвост из лыка, а спереди мох так нарос, что стал похож на конскую голову. Окатило палку водой, да и застыла она ледяным лошадиным туловом. Соскочил заяц с коня получившегося, прозрачно-белоснежного, схватил гребень да как начал гриву конскую чесать! Заржал белый конь, встал на дыбы, а из-под его копыт искры ледяные полетели.
— А мы могли бы принести и воду — у нас же был сосуд от Баяны! — заметил Михаил.
— Точно! А где он? Ты его видел после битвы с Кривда-Птицей?
Крестоплавский призадумался. Он помнил только, что летучая бестия канула в ледяную воду и исчезла, словно бы её и не было никогда.
Растаяла, как наваждение?
Сосуд, скорее всего, покоился на дне реки. Если он, конечно, существует…
Затем схватил заяц вторую палку, окунул её в реку. Налип на неё густой тёмный ил, пристали водоросли речные тёмные. Стал и эту палку заяц объезжать, будто бы она — конь. Выросли у неё ноги могучие с копытами крепкими, затвердел ил в тело прохладное, расчесал заяц хвост, и вышел из реки конь чернее ночи. Накормил зверь лесной коней морковью колдовской и сказал:
— Дарю я вам этих коней быстроногих. Догонят они любого врага, какого вы их попросите! Не уйдёт теперь Лесное Юдо окаянное, да только помните — кони эти непростые — дух в них дикий, неукротимый. Как только победите чудовище, скормите коням своим водоросли из этой реки, а затем белому дайте отведать сока граба, а чёрному — сосновой смолы, да смотрите, не перепутайте, не то рассвирепеют кони, вырвутся на волю и не миновать беды!
Сложил затем заяц из трав луговых вожжи крепкие, из шерсти своей, что начесал гребнем костяным, свалял сёдла, из веток, с палок обломанных согнул стремена, да и ускакал прочь.
Поблагодарили путники зайца волшебного, оседлали коней — Михаил чёрного, Всеволод — белого и поскакали Лесное Юдо догонять. Найти его оказалось нетрудно — достаточно было просто следовать за разрушениями — сломанными стволами, развороченными берегами и выжженной травой. Лес вокруг становился темнее и гуще. Крестоплавский озирался по сторонам, боясь встретить в чащобе дикого зверя или вообще какого-нибудь монстра. С него вполне хватало будущей битвы с Лесным Юдом. Сперва победить, а потом очень строго поговорить с Всеволодом, чтобы тот не смел втягивать его в ненужные приключения!
Вскоре кони остановились посреди мрачной опушки, поганки, достающие им до колен, были единственным источником света — солнце не могло пробиться сквозь плотно переплетённые кроны.
— Что встали? Н-но! Пошли, кони! — не понял Михаил, пришпоривая своего коня, — Победим эту хреновину, я тебе сахара дам… или конфетку! Или что едят послушные ручные лошадки?
Чёрный конь водил ушами, махал хвостом, отгоняя комаров, но идти вперёд совершенно не желал. Стоило глазам чуть привыкнуть к мраку, стало понятно, почему.
У противоположного края опушки виднелся провал в земле. Судя по его размерам, в нём мог спокойно поместиться слон, а то и не один.
— Что там, впереди? — шёпотом поинтересовался Всеволод.
— Нора, кажется. Слушай, ты же неподалёку живешь, в паре дней ходьбы, может, тебе рассказывали что-нибудь про него? Юдо под землёй живёт?
— Клянусь, ничего о нём не знаю, не слышал, и, если честно, знать не хочу! Может, завалим нору, этот огнедых там застрянет и с голоду подохнет?
— Очень умный план! — съязвил Крестоплавский, — Чем ты такую дыру завалить собрался? Валуном? Или будешь деревья выкорчёвывать?
— А если найти поваленное дерево, притащить его сюда, и свалить внутрь?
— Такое найти-то можно, только вот, как ты натаскаешь столько деревьев?
Всеволод почесал за ухом.
— А мы запряжём наших коней, и пусть они тянут стволы, они же сильные, магические!
Крестоплавский огляделся, ища, откуда можно притащить поваленное дерево. В этот миг что-то под землёй заворочалось, из дыры выпросталась лапища, оканчивающаяся длинными когтями из веток.
— Твою ж мать! Воло, отбой, твоя идея не нужна, оно лезет!