Получив напиток, друзья устроились за столом. На удивление, сейчас никто не пытался рассмотреть в их внешнем виде что-то странное или крамольное.
— А почему никто не боится, там горыныч практически в город влетел, — шёпотом спросил Крестоплавский, чтобы на всякий случай не услышали посторонние.
— А чего бояться? Вот, представь, перед тобой змей огнедышащий, с когтями, которые шлем, как бересту сомнут. Что ты ему сделаешь? А, кстати, и чешуя у него твердокаменная! Пнуть не получится!
— Ну, ничего, наверное! Хотя, за последнее время я увидал кое-чего и похлеще твёрдой чешуи!
— Вот именно, ничего ты не сделаешь! Поэтому в городе есть орудия эффективные, которые горынычей тушат! И стрелы особые, говорят, они заговорены особенными словами, чтобы пробивать всё, во что пущены! И ратники есть, которые обучены управляться с этим! Поэтому народ спокоен — он понимает, что ратники всегда придут на помощь! Хочешь кулебяку по-зазнобоградски с иргой и квашеной репой? На закуску то, что надо!
Про то, что алкоголь надо было закусить, беззубый вспомнил как нельзя кстати — Михаил почувствовал, как медленно, но верно теряет связь с реальностью.
— Отличные здесь напитки! Я чувствую себя так, будто способен победить десять змиев! Давай, за нас, покорителей опасных чудовищ!
— Ты что несёшь? — прошипел Всеволод, — Тебя слышно за версту!
— И кто здесь покоритель чудовищ? — послышался грубый знакомый голос.
Михаил обернулся и увидел того самого космача, который встретился ему в первый день в новой действительности.
— Я, и товарищ мой! Мы и птицу огромную победили, и медведя, и уцелели среди целого змеиного царства!
Только сейчас Крестоплавский понял, какую глупость сморозил.
Из шалмана пришлось бежать со всех ног, даже не допив заказанный напиток. Впереди улочка поворачивала то вправо, то влево, то начинала идти в гору, отчего бежать становилось всё сложнее. Сзади, судя по бряцанию и лязгу, к погоне подключились и зазнобоградские ратники, что значительно ухудшало и без того незавидное положение беглецов из шалмана — настропалённые рассказами посадника о том, что город вот-вот канет в небытие, они не собирались давать потенциальным служителям Царя змей уйти.
С возвышенности открывался вид на реку, и в голову уже начинали закрадываться идеи о том, что можно было бы прыгнуть в воду и отдаться воле течения, но бежать пришлось бы далеко, а сил и так уже почти не осталось.
Вдобавок, улица, по которой бежали Михаил и Всеволод, преподнесла неприятный сюрприз — начав спускаться, она ещё раз сделала поворот и окончилась грязным тёмным тупиком.
— Нам конец, — мрачно изрёк Всеволод, слыша, как сзади неспешно подходят облачённые в кольчуги мордовороты…
Когда Михаил только начал делать успехи на почве науки, он мечтал о дне, когда парадно одетый, состоявшийся в роли светила науки, будет выступать перед сотнями студентов в аудиториях ведущих вузов, или даже на площадях крупных городов, поднявшись на трибуну. Но даже в самом страшном сне он не мог себе представить, что будет стоять на площади огромного города в другой эпохе, а то и в другом мире и ждать, какой приговор ему вынесут за то, что он связался с царём змей, а городскую стену теперь осаждает трёхголовый дракон.
И, судя по всему, ждать оставалось недолго. Правитель Зазнобограда в окружении вооружённой охраны и небольшой группы зевак (видимо, тех, кто не испугался прилетевшего горыныча), развернул берестяной свиток и зачитал:
— Михаил чужеземец и Всеволод, Емельяна сын, за ваш сговор с царём змеиным, я повелеваю…
— Воло, а что тут с провинившимися делают? — почти одними губами произнёс Крестоплавский, — Вешают? Живьём жгут? Или голова с плеч? Или труд прописывают на благо города?
— Ага, если бы голова! Тогда мы бы не мучились! Кабы нас в городские подземелья не сослали — это хуже всего на свете! — упавшим голосом сообщил рыжий.
Учёный не хотел даже предполагать, что же там в этих подземельях такое, что местный житель предпочёл бы, чтобы ему отрубили голову, но не ссылали в это неведомое место.
— Заточить на веки вечные змеевых слуг в подземелья нашего города, в самую дальнюю темницу!
— Вот и накаркали, — подытожил Михаил.
Под конвоем провинившихся повели прочь, на окраину города. Вырубленные из скалы ступени вели вниз, на площадку перед коваными воротами, изображавшими обнимающуюся пару — в отличие от герба города, здесь, по-видимому, решили обойтись без дополнительных огней, лун и прочего.
Было слышно, как сглотнул Всеволод.