Парень с большим трудом оторвался от внутреннего созерцания. Чудесные образы растаяли, уступив покорёженному стволу, который следовало оживить.
Наитие подсказывало, что стоило попробовать прикоснуться к старому стволу, а летняя магия наполнит его жизнью.
Новоиспечённый ученик так и сделал. Сперва не произошло ничего, и Мокей почувствовал, как внутри копошится сомнение, но стоило присмотреться чуть внимательнее, как стало видно, что остатки дерева медленно, но верно, преображаются.
Чуть выше уровня глаз нависала толстая ветка. Когда Мокей только подошёл к дереву, она представляла собой жалкий обрубок, основательно поеденный короедом и поросший сухим слоистым лишайником, от одного прикосновения превращающимся в крошку. Сейчас же, она преображалась на глазах — парень мог поклясться, что слышал, как под корой струятся соки, а в ствол медленно, но неотвратимо, возвращается жизнь. Свежий росток проклюнулся из-под коры немного в стороне. Потянувшись к свету, он отломал кусок старой мёртвой коры, насекомые-вредители сыпались в траву и разбегались, отгоняемые живительной магией. У самых корней трава словно бы стала светиться, распространяя растительную силу дальше. Сухие травинки стремительно зеленели, то тут, то там раскрывались цветки и набухали ягоды.
Однако, первое оживление дерева далось Мокею очень непросто — стоило немного отвлечься, как он ощутил, словно на тело медленно, но верно опускается гора. Болело всё, даже то, что не могло. Парень будто бы сперва выковал мечей на целую армию, затем переплыл все окрестные реки, победил колоду диких зверей и прокопал землю насквозь до подземного царства.
— Мы довольны твоей службой нам, — послышалось за спиной, — Но этого недостаточно, чтобы исправить содеянное. Впереди тебя ждёт испытание, которому когда-то, много столетий назад, подвергли нас.
Девицы расступились, давая возможность отойти от дерева — то уже почти не имело ничего общего с сухим стволом, которым было раньше.
Всё это время Баяна ждала весточку от ушедшего помощника. Даже если он шёл крайне медленно, изучая всё, что видел на ходу (это она всячески поощряла), Мокей давно должен был повстречаться с Михаилом и Всеволодом, проследить за ними и дать знать ей, где они и каков план действий. Специально для этого Баяна учила тренировать разных птиц, от маленьких лесных вяхирей до крупных соколов и даже орлов — последних Мокей особенно боялся, полагая, что каждая хищная птица только и ждёт, как бы выклевать ему глаза.
В душу начинало закрадываться сомнение — девушка помнила, как приходилось часто спорить, заставлять выполнять поручения практически из-под палки. Мог ли ученик податься в бега, или того хуже, начать странствовать в качестве третьего попутчика у той странной пары?
К счастью, магические способности позволяли проследить за нерадивым помощником — Баяна взяла расшитый птицами платок, набила его травами, окропила заговорённым отваром, а затем свернула платок так, чтобы он стал похож на птицу. Едва оба крыла оказались сложены правильно, птица взмахнула ими и полетела прочь. Она была совсем крохотной, почти как синица, и рассмотреть её оказалось непросто, если не приглядываться. Это, однако, не мешало ей бороться с ветром, набирать высоту и не привлекать к себе внимания других, более крупных, птиц. Глазки-чёрные ягодки, приколотые Баяной при помощи заговорённой иголки, позволяли видеть всё, что происходило далеко внизу; умение создавать разных зверей и птиц и управлять ими, словно живыми, девица доводила до совершенства не один год.
Сейчас труд воздался сторицей — птаха-невеличка, быстро хлопая крыльями, поравнялась с рекой, ничего для себя интересного там не нашла и уже было повернула обратно, но крепчающий ветер всё же немного сбил её с курса и пронёс над опушкой. Там словно повинуясь магической силе, росла и зеленела новая трава, деревья тянулись ввысь в прямом смысле слова — если присмотреться, можно было заметить, что маленький клён далеко внизу выпустил свежий листок из самой верхушки, а затем почти сразу — ещё два, при этом став немного выше.
Пришлось Баяне напрячь глаза, чтобы посреди зелёной феерии рассмотреть сгорбленную фигуру в знакомом зелёном балахоне с капюшоном, надвинутым на самые глаза.
«Мокей? А это с ним кто?!»
Баяна никогда не видела вживую Кострянику и её служанок, но читала легенду о сотворении мира, поэтому могла сопоставить детали и в конце концов понять, кто именно дал её бывшему ученику силы так управляться с природой.