— А что за чёрный яхонт? — осторожно поинтересовался Всеволод.
— Драгоценный, с кулак! По крайней мере, там, где мы его взяли, нас убеждали в его колдовских свойствах! Иноземец-продавец, сарацин, скорее всего! Мы и взяли! А потом торговец достал ятаган и, — тут Благослава вытаращила голубые глаза, — отсёк себе голову!
— А разве можно самому себе голову отсечь? — Крестоплавский засомневался, — Ну, я слышал, в одной далёкой стране рубили головы по доброй воле, но там помощник это делал, потому что тело противится такому! Ну, чтобы себе самому…
— Точно это было, при мне! — подтвердил Велимир.
— А может, тот камень отравленным был?
— Как ты камень отравишь? Заставишь гадюку его укусить? Так она зубы обломает! А вымочить в яде — так ты возьмёшь мокрое и сам отправишься к далёким предкам! Могли бы помочь перчатки специальные, но их ещё поди, достань!
— Но а как же уран? — вылетело изо рта у Михаила, и он уже прикусил себя за язык, понимая, что тут вряд ли знают о радиоактивных элементах, но было поздно:
— Чего? А что такое этот твой у-ран? — по слогам выговорил Велимир.
— Как бы сказать, это такой камень, он светится и своим светом убивает! — попытался объяснить как можно более доступным языком учёный, — Это очень редкий камень из земель, откуда я родом!
— Ха-ха, камень светится? И убивает? Не, это, видимо, брехня полная! Как же камень у тебя светиться будет? И убивать?
Михаил понял, что ему всё равно не поверят, но где-то в глубине души испытал облегчение, что рассказывать про достижения науки далёкого (для собеседников) будущего не придётся.
— Ладно, хватит нам байками баловаться, пора в путь! За сокровищами!
Исполинский ушкуй под названием «Руянин», под завязку набитый провиантом, уже дожидался команду, чтобы отправиться бороздить неизведанные воды.
Всё время, пока его не срывали с места, заставляя вычерпывать медленно просачивавшуюся на судно воду (кто ходит на судне, находящемся в таком состоянии — большой вопрос, но страх быть спущенным на воду на плоту, выглядевшем ещё хуже, заставлял помалкивать), Михаил размышлял о том, могут ли на чужих островах помочь ему вернуться. Верилось в такое с большим трудом, но раз в этой эпохе возможны чудеса, говорящие звери, неведомые чудовища и колдовство, то почему бы не быть магическому проходу между эпохами? К тому же, необъяснимого хватало и в родной эпохе Крестоплавского — то люди с мобильными телефонами на фотографиях начала двадцатого века, то индивиды, на полном серьёзе утверждавшие, что они из будущего — притом, их рассказы о будущем сбывались с поражающей точностью.
Ушкуй плыл сперва размеренно, под тихий плеск воды о корму Михаил начал постепенно проваливаться в сон, но спокойствие оказалось недолговечным.
К вечеру началась настоящая буря, судно подпрыгивало и раскачивалось, волны, с грохотом ударявшиеся о борт, вздымались, будто хребет морского чудовища.
Михаил в очередной раз почувствовал, как желудок едва не свернулся в ленту Мёбиуса, когда ушкуй в очередной раз опустился на воду. Его тошнило, перед глазами кружилось и клокотало сине-чёрно-зелёное месиво, голова раскалывалась, а в лицо беспрестанно били, будто стенобойные орудия, порывы ледяного ветра.
— Вот это буря! Мы ещё никогда в такую не ходили! — присвистнул Велимир. Его подтянутое тело, мокрое от долетавшей воды, стойко встречало волны, — Будьте осторожны, лучше всего Михаилу и Всеволоду поспешить в трюм!
Пассажиры «Руянина» не стали возражать — никто из них не ходил по бурным рекам, к тому же не хотелось оказаться на открытом пространстве в грозу — а судя по зловеще прозвучавшему рокоту в тёмном небе, она была уже на подходе. Крестоплавский не понял, как он настолько быстро очутился в трюме среди нагромождения проржавевшей брони. Сзади пыхтел Всеволод, умудрившийся наступить в пустой мешок и запутаться в нём. Едва оба преодолели скрипучую лестницу, как люк трюма позади захлопнулся.
— Что вы делаете? Откройте! — крикнул Всеволод.
Люк приоткрылся. Всунувшаяся девичья рука поставила на одну из верхних ступеней зажжённый фонарь.
— Откроем после бури! Или вы хотите оказаться за бортом? — насмешливо спросила Благослава.
В её словах присутствовала логика. Всеволод присоединился к товарищу.
— Переждём пока, а там, глядишь, доплывём до далёкого острова. Как думаешь, там, куда плывут Благослава и Велимир, есть чудища?
Михаил призадумался. Он не хотел обнадёживать друга,