— А где эта гора находится? — поинтересовался змеелов. Внутренний голос предлагал ответ, но все же хотелось узнать ответ от того, кто ведает.
— Здесь. Она вокруг нас. На этот остров пришёл Волчарник и призвал бураны. Где-то совсем рядом скрыты сердца, что должны были биться в груди зверя, сотворённого хранителем зимы.
— И неужто они ожить могут? Как же нам тогда с горою биться? — испугался Нелюб.
— С горою биться не придётся, — успокоил чёрный зверь, — Но здесь льда много, он не так прост. Сила из сердец может с ним соединиться, и тогда…
Что будет тогда, объяснять не понадобилось. Те, кого чувствовал помощник старца, явили себя. Подобно наваждениям, они вышли прямиком из покрытых льдом стен. Каждое из трёх сердец пылало, словно звезда. В ореоле света проглядывались чёрные тела порождённых колдовством Волчарника существ. Одно из них опиралось на ручищи, оканчивающиеся продолговатыми дланями. На могучих плечах покоилась голова с узкой вытянутой мордой. Другой щеголял широкими ледяными крыльями, украшенными причудливыми морозными узорами. Третий передвигался на четырёх лапах, словно ящер.
И все трое, словно по чьему-то умыслу, наступали на человека и зверя, оказавшихся против воли внутри горы, в царстве холода и мрака.
— Что нам теперь делать? Живую воду я извёл на рассветный круг!
— Надо вынуть сердца изо льда и разрушить их — иначе нам не победить!
— Но как это сделать? — старец с ужасом смотрел, как когтистая лапа настолько грузно опустилась на покрытый льдом пол, что тот пошёл трещинами. Проверять, что скрывалось под горой, желания не было.
— Они сотворены силой зимы, льда и стужи — если бы здесь нашлось что-то горячее, светлое — оно бы лишило силы и заставило их отступить! — понял лют, — Но это должно быть очень горячим, почти как…
— Как красное солнце!
— Да. Если бы можно было впустить его свет и силу внутрь горы, нам бы никакие порождения холода были бы не страшны!
Внезапно старца осенило:
— Ты же, говоришь, сам происходишь от лютов, что Волчарнику служили? Так, может, ты сможешь придумать, как совладать с чудищами? Что, если ты их укусишь? Или как-то по-особому взвоешь, и они уйдут прочь?
Делать нечего — поднял зверь голову к пещерному своду и завыл так громко, как только мог.
Уставились на него трое диковинных существ, и одно, то, что с широкими крыльями, вдруг промолвило человеческим голосом:
— Чуем мы в тебе, лют чёрный, силу стужи, да дух самого Волчарника. Чтобы выбраться из нашей горы ледяной, из самого сердца стужи да мрака, подвергнем мы тебя и товарища твоего верного, старца древнего, испытанию трудному да опасному. Ежели справитесь — выведем вас на свет, и пойдёте с миром, куда душа пожелает. Ежели не сдюжите, останетесь с нами навечно, будете служить, пока не истечёт ваше земное время.
— Выбора нет, — произнёс лют, — Придётся нам справиться!
Не знал старец, чего попросят те, в ком сердца, в гору заточённые, бились. Главное, чтобы на бой не вызвали, да разом все вместе не навалились!
Но всё оказалось куда сложнее. Поведали трое, о том, что неразумно было им сражаться с другими Хранителями времён года, и что лучше всего сделать так, чтобы больше не было четырёх разных, а вместо этого все времена года в одно соединились.
— Мы бы могли сделать так, но для этого нам самим надо стать одним целым. В этом и будет ваша задача — в глубине горы, в тайном проходе, лежит амулет, наполненный особенной силой. Ежели сквозь него свет какой пробьётся, мы станем единым целым и исправим ошибки высших сил! — произнёс зверь.
Услышав это, пленники ледника насторожились. Разве не по особому умыслу время разделено было между четырьмя мифическими существами? Что, если те, кто вышел из камня, стали и льда, погубят время и мир, в котором оно течёт?