Жрец культа Дорожной совы не дождался открытия возможного прохода, поэтому он развернулся и зашагал в сторону развилки. Колокол, который он видел, когда-то висел в городской ратуше. Его сняли после того, как Добромир попытался зачаровать его звучание при помощи знаний жрецов, написавших чёрный фолиант, повредивший рассудок посадника. Полагалось сделать звон колокола громче, чтобы все жители города слышали, что надо собираться на площади перед важным объявлением или по большим праздникам, но вместо более громкого звона, колокол начал издавать странные звуки, от которых всех, кто находился рядом с ним, охватывал неподдельный ужас. Постепенно, собрания на главной площади становились всё более редким зрелищем, затем народ начал избегать и улиц рядом ней. Город на глазах пустел. Обозлённый Добромир приказал тогда снять проклятый колокол и избавиться от него. Взялись самые искусные кузнецы перековать колокол во что-то иное. Раскалили они его над огнём, стали бить тяжёлыми кувалдами, однако колокол не обзавёлся ни единой вмятиной, остался он целёхонек.
Сложили тогда печь исполинскую, положили колокол внутрь, стали ждать, пока огонь жаркий превратит его в лужу металла, но ему, казалось, было всё равно.
В ужасе повелел затем Добромир замуровать проклятый артефакт там, где никому не придёт в голову его искать. Так и оказался колокол из ратуши глубоко под землёй, в тоннелях, куда его отволокли заключённые темницы.
В соседствующих колоколом пещерах не обнаружилось, на первый взгляд, ничего интересного, и разочарованный Никодим уже собрался было уходить, но успевшие привыкнуть ко мраку глаза высмотрели в самом углу комья земли. Среди камня они выглядели крайне подозрительно. Можно, конечно, предположить, что это — не комья земли, а крысиные трупы, скатавшаяся пыль или выводок мизгирей, но для последних комки вели себя слишком смирно, а к первым не подходили по размеру и не перекатывались от дуновения ветра.
Стоп. Дуновение ветра? Откуда оно глубоко под землёй?!
Осторожно Никодим подошёл ближе. Протянул руку. Пальцев действительно коснулась едва ощутимая воздушная струя. В углу явно находилась сквозная дыра. Может, это путь наружу? Или, наоборот, нора какого-то местного обитателя? Если судить по размеру отверстия, то вряд ли он особенно крупный и может напасть.
Но куда теперь? Возвращаться? На входе наверняка ждут стражники, а вместе с ними и неприятности. Чтобы не ухудшать своё положение, Никодим решил попробовать пролезть в дыру. Умереть в дыре или в камере — исход один, но стоило проверить, куда ведёт странная нора — это шанс освободиться.
Даже не особо крупный жрец продвигался сквозь узкий лаз не без проблем — резкие повороты заставляли изгибаться так, как могла бы только змея, но никак не человек, пусть и исхудавший. Никодим, однако, преодолевал проход, медленно, обдирая кожу, получая порцию за порцией земли в глаза.
Лаз закончился совершенно неожиданно — жрец готовился покорять очередной поворот, но вместо этого он почувствовал, как ноги бьются об острые камни, обрамляющие конец лаза. Лезть вперёд пятками оказалось неудобно, но Никодим решил, что это лучше, чем вылезти непонятно где и лишиться головы или свалиться в пропасть. Ещё немного пошевелив ногой, жрец нашарил, наконец, землю и вылез не без опаски.
То, что открылось его взору, когда он выбрался из лаза целиком, поражало — Никодим оказался на выступе, нависающем над бескрайним морем. Далеко внизу серая гладь изредка порождала белые барашки волн. Ветер дул настолько яростно, что сложно было поверить, что жрец культа Дорожной Совы находился не в чистом поле, а под скалой. На вершине её, в нескольких вёрстах, высился Зазнобоград, из темницы которого всё же нашёлся выход.
Присмотревшись внимательнее к выступу, на котором он стоял, Никодим заметил несколько щербин на скале. Совпадение или нет, но они постепенно огибали скалу, спускаясь куда-то вниз. Сколько бы ни пытался парень рассмотреть, где заканчивались эти щербины, но у него не получилось.
Так, что же? Идти назад? Или пробовать карабкаться по отвесной скале?
Осторожно, Никодим попробовал поставить ногу на самый крупный уступ. Тот, не качаясь, выдержал напор. Цепкий глаз, привыкший выцеплять малейшие детали из толстых колдовских книг, приметил следующий уступ. Тот располагался недалеко, и если постараться, можно было переступить.
Прижавшись к скале, чтобы порывы ветра не сдули его в море, Никодим сделал ещё один шаг. Он дался сложнее, но тем не менее, парень продвинулся дальше и увидел, что уступы и вырубленные в камне зазоры не просто так огибали скалу — кто-то, задолго до того, как Никодим убедил стражника отпустить его в катакомбы за темницей, видимо, сумел выбраться из заточения. Жив ли теперь этот таинственный некто? Крепкая земля под ногами появилась через несколько опасных и крошащихся выступов. Несколько раз маленькие камешки откалывались от уступов. Один даже раскололся надвое и осыпался, отрезав путь назад.