И отныне твое жилище - устье рек. И нет тебе смерти.
Так я здесь оказался средь бездны наравне с моею женою.
Так, за муки и послушанье награжден нескончаемой жизнью.
Вдруг заснул Гильгамеш, и речи окончания он не услышал.
Сон дохнул на него необычный, буре песчаной подобный.
Говорит жена Утнапишти: - Разбуди человека для жизни.
Пусть на родину он возвратится той знакомой ему дорогой.
Покачал головой Утнапишти. - Не спеши. Пускай отоспится.
А пока напеки ему хлеба и на ложе поставь караваи.
На стене же ножом зарубки не забудь отмечать дневные.
Миновал семь дней, от которых на стене зарубки остались.
А когда Гильгамеш пробудился, от него Утнапишти услышал:
- Овладела смерть моей плотью, ибо не было сновидений.
- След усталости - сон твой долгий, - Утнапишти его успокоил.
Посмотри, что сделалось с хлебом, для тебя испеченным женою,
Для еды он теперь непригоден. но ты жив. К ручью отправляйся,
Смой смертельного сна остатки, замени свое одеянье.
Впрочем, вот челнок показался. Уршанаби тебе поможет.
И когда Гильгамеш удалился, говорила жена Утнапишти:
- Зачерствел мой хлеб. Человеку что же дать теперь мне в дорогу?
- У кого беспокойное сердце, - отвечает жене Утнапишти,
Тот житейской не знает заботы, человек этот сыт не хлебом,
А своим дерзновеньем безумным. И взамен зачерствевшего хлеба
Беспокойному мужу открою я свое сокровенное слово.
Ключевою водою умылся Гильгамеш и сменил одежды.
Стало тело его прекрасно, но печаль о лица не сходила.
В челнок Гильгамеш опустился, рядом став с Уршанаби,
И услышал он голос зычный мудреца Утнапишти:
- Ты ходил, уставал и трудился. С чем домой возвратишься?
Я открою тебе на прощанье свое сокровенное слово.
Есть цветок на дне океана, лепестки на высоком стебле
Пламенными язычками. Если ты, Гильгамеш беспокойный,
Этот цветок добудешь, не грозит тебе злая старость,
Обойдет тебя смерть стороною. Вот оно, потаенное слово.
Гильгамеш это слово услышал и стрелою метнулся к колодцу.
Привязал к ногам своим камни и на дно погрузился бездны.
Привлечен был взгляд полыханьем цветка на колючем стебле.
Лепестки огня язычками пламенели во мраке бездны.
Прикоснувшись к цветку рукою, Гильгамеш о шипы укололся.
И, приняв его кровь живую, разгорелся цветок, словно факел.
И поднявшись с ним на поверхность, Гильгамеш сказал Уршанаби: