Три стола у Марка на подворье,
За одним епископов двенадцать,
За другим бояре и дворяне, jo А за третьим — нищие калеки.
Угощает он архиереев,
Угощает знатных и богатых,
Нищих кормит мать его старуха,
А Елица носит угощенье.
А слуга Вайстина не дремлет,
Охраняет празднество от турок,
Чтобы турки в гости не явились.
Вдруг приходят три аги царевых, Вместе с ними тридцать янычаров, го Громко кличут три аги царевых,
Вместе с ними тридцать янычаров: «Эй, гяур, открой скорей ворота, Посмотреть хотим мы на неверных, Как ваш Марко чествует святого!» Отвечал слуга им по-турецки:
«Тише, турки! Тише, янычары!
Я не смею отворить ворота,
Опасаюсь Марка-господина».
Только турки слушаться не стали, зо Шестоперы выхватили разом,
Разнесли тесовые ворота,
На слугу обрушились с оружьем, Спину всю ему исколотили.
А когда невмочь юнаку стало И от боли плечи онемели,
Прибежал он к Марко со слезами. Спрашивает Королевич Марко: «Вайстина, чадо дорогое,
Что ты, сын мой, слезы проливаешь? да Может, пить иль ужинать ты хочешь? Если ты, сынок, проголодался,
Вот тебе любое угощенье;
Коль от жажды горло пересохло,
Вот вино холодное в кувшине;
Но не плачь ты горькими слезами И не порти мне великий праздник». Отвечает Вайстина верный:
«Господин мой, Королевич Марко,
Ни вина, ни хлеба мне не надо, so Ведь за хлеб беда меня снедает,
За вино меня несчастье точит На твоем подворье на господском!
Ты послал стоять меня на страже, Кто здесь может выстоять на страже? К нам явились три аги царевых, Вместе с ними тридцать янычаров. Громко кличут три аги царевых: ч<Эй, гяур, открой скорей ворота!
Посмотреть хотим мы на неверных, во Как ваш Марко чествует святого!» Отвечал я туркам по-турецки:
«Тише, турки! Тише, янычары!
Я не смею отворить ворота,
Опасаюсь Марка-господина».
Только турки слушаться не стали, Шестоперы выхватили разом, Разнесли ворота на подворье,
На меня обрушились с оружьем».
Как услышал это Королевич,
70 Взял он в руки шестопер и саблю,
У гостей пошел просить прощенья; «Вы простите, господа и гости,
Уж таким я, видно, уродился От моей родительницы знатной:
Не могу для вас Прилеп украсить Ни венками роз, ни васильками,
А придется мне Прилеп украсить Головами турок-басурманов!»
Стала плакать мать его старуха, во Госпожа честная, королева:
«Ох, сынок, не дело ты задумал!»
И открыла грудь свою, рыдая:
«Я тебя питала этой грудью!
Ты не лей, сынок, сегодня крови, Ведь сегодня твой великий праздник! Кто б к тебе сегодня ни явился Накорми всех нищих и голодных, Нам с отцом покойным во спасенье,
А тебе с Елицею — во здравье!»
90 Мать послушал Марко Королевич, Бросил саблю, шестопер оставил.
Вот явились турки на подворье,
За столы широкие уселись. «Вайстина, дай вина побольше, Угощай их, душенька Елица!»
Им Вайстина точит ракию,
А Елица ставит угощенье.
Только турки досыта поели И вина холодного испили, юо По-турецки так они сказали:
«Ну, друзья, теперь пойдем отсюда, Кончим пир, покуда не объелись!»
Меж собою турки порешили,
Что не знает Марко по-турецки,
А юнак семь лет служил султану,
Жил за морем в Шаме басурманском. По-турецки так он навострился,
Словно сам родился от турчанки.
И сказал тем туркам Королевич: по «Ну-ка, турки, сядьте и пируйте, Денег дайте слуге на леченье,
Если же со мною несогласны,
По лбу шестопером вас ударю,
Сорок ок в той палице железа,
Серебра в ней двадцать ок, не меньше. Шесть в ней ок состава золотого,
А всего шесть ок и шесть десятков. Заслужили эту вы награду,
Коль мои разрушили ворота,
120 На слугу обрушились с оружьем».
Тут схватила турок лихорадка Перед этим страшным шестопером, Вмиг по двадцать вынули дукатов,
А агй по тридцать отсчитали, Положили деньги перед Марком,
Чтоб добром от Марка откупиться,
Но беда еще не миновала,
От вина неверный разъярился,
Рад затеять с турками он ссору:
1зо «Ну-ка, турки, сядьте и пируйте, Одарите ту, что вас кормила,
Ведь моя Елица не рабыня,
Чтобы пачкать шелковое платье,
Да носить вам, туркам, угощенье!» Горе туркам — не хватает денег, Занимают турки друг у друга,
По десятку вынули дукатов,
Да агй по двадцать отсчитали, Положили деньги перед Марком.
140 Сгреб в карман те деньги Королевич И пошел от турок, припевая.
Молвил Марко старой Ефросиме:
«Ефросима, мать моя старушка!
Не затем я деньги взял у турок,
Что богатства в доме не хватает,
А затем я деньги взял у турок, Чтобы люди всюду говорили,