У которых зимой зимовали,
Зимовали, добычу скрывали.
Молодых не выдайте хозяек, _
В чьих корчмах, с дружиной пировали, Тайно пили румяные вина».
Так вошли они в город Лиевно. Бросили их турки в подземелье.
В погребах три дня они сидели.
В это время совещались турки,
40 Размышляли, как будут их мучить. Наступил четвертый день неволи. Вывели старика Вуядина.
Перебили и руки и ноги, Приготовились выколоть очи.
Тут сказали из Лиевна турки:
«Говори, старый пес, да не медли,
Кто товарищи твои лихие?
Кто скрывал вас в деревнях зимою?
У кого вы зиму зимовали, so У кого вы прятали добычу?
Говори, старый пес, где вы пили,
У каких хозяек пировали И в каких придорожных харчевнях?» Отвечает Вуядин не дрогнув:
«Не глупите, турки из Лиевна,
Если резвых ног не пожалел я,
Тех, что в беге коней обгоняли,
Если этих рук не пожалел я,
Что ломали копья боевые, во Не боялись сабель обнаженных,
Не скажу вам за грешные очи,
Что меня в искушенье вводили,
Глядючи с высоких гор далеко, Глядючи на ровные дороги, Где купцы турецкие проходят».
ПОЧЕМУ БАЙО СТАЛ ГАЙДУКОМ
Байо Пйвлянин герцеговинец Посылает в Приморье посланье; Рйшнянину-турку так он пишет: «Ришнянин-ходжа, ты, верно, помнишь, Верно, помнишь, что когда-то было —
Я у моря торговал волами,
Ты у моря собирал налоги.
Раз волов пригнал я в край приморский. Не хотел ты взять с меня, что должно, ю Ты не взял ни грошей, ни дукатов,— Стадом ты моим распорядился.
Выбирал волов, да самых лучших,
Цену сбил мне в гавани приморской. Претерпел я убыток немалый.
Дол^кен был продать и дом и землю, Вот гайдуцким я стал атаманом.
У меня и приятеля Лимы Тридцать храбрых и лютых гайдуков. Тридцать крепких нагрудников сделай го Из литого серебра с насечкой,
Тридцать скуй для тридцати юнаков. Мне и Лиме, другу-есаулу,
Золотые нагрудники сделай — Атаманам к лицу золотые.
Если ты послать мне не захочешь, Выходи на смертный поединок.
К одному будет бог благосклонней». Ришнянин-ходжа письмо читает. Разбирает он мелкие знаки, зо Смотрит на письмо, другое пишет:
«Байо Пивлянин, меня послушай, Тридцать панцирей ты не получишь Из литого серебра с насечкой Для твоих, для тридцати гайдуков.
И носить тебе не подобает,
Ни тебе, ни разбойнику Лиме Панцирей из золота литого.
Выйду я с тобой на поединок, Приведу с собой мою кадуну.
40 Приведи с собой твою гяурку.
Если бог и судьба мне поможет И тебя, атаман, одолею,
Уведу твою жену с собою.
Если бог тебе поможет в битве,
И меня ты в битве одолеешь,
Байо, в плен возьми мою кадуну...»
ПЛЕН ЯНКОВИЧА СТОЯНА
Вторглись турки в ровные Котары, Дворы Янковича разорили,
В плен Смилянича Илью забрали,
Со Стояном Янковичем вместе.
У Ильи-то в доме молодайка,
Дней пятнадцать, как он оженился,
У Стояна в доме молодайка,
Лишь неделя, как он оженился;
Во Стамбул юнаков взяли турки, ю Подарили славному султану.
Девять лет они пробыли в рабстве И семь месяцев на год десятый; Потурчиться их султан заставил,
Близ себя для них дворы поставил.
Раз Илья Стояну молвил слово:
«Ой, Стоян любезный, братец милый, Завтра пятница — турецкий праздник. Выйдет царь со свитой на прогулку,
И царица выйдет на прогулку, го Ты от погребов ключи достанешь,
Я ключи украду от конюшен,
Вместе мы казны себе награбим, Добрых двух коней себе достанем, Убежим мы в ровные Котары, Неплененных родичей увидим, . Нецелованных жен поцелуем».
И на том договорились братья.
Пятница пришла — турецкий праздник, Вышел царь со свитой на прогулку, зо И царица вышла на прогулку.
Взял Стоян ключи от царских ризниц,
А Илья украл ключи конюшен. Царскую казну они забрали,
Добрых двух коней себе достали,
И помчались в ровные Котары.
А когда приблизились к Котарам, Янкович сказал такое слово:
«О Илья, мой милый брат любезный!
Ты в свой белый двор ступай скорее,
40 Я ж пойду скорее в виноградник,
К винограду, к зеленому саду,
Погляжу я на свой виноградник, Кто-то вяжет, кто его лелеет,
В чьи-то руки этот сад достался».
К белому двору пошел Смилянич,
А Стоян пошел в свой виноградник. Матушку свою Стоян увидел,
С матушкой в саду он повстречался. Режет волосы свои старуха, so И подвязывает виноградник,
И слезами лозы поливает,
Поминает своего Стояна:
«Ой, Стоян мой, яблочко златое,
Матушка твоя тебя забыла,
А невестку позабыть не может,
Нашу Елу, перстень ненадетый». Поздоровался Стоян со старой: