Также выпить стаканчик ракии.
В погреба спустился он под домом. Турок он увидел и услышал.
Не хотел он выйти им навстречу.
490 А жена его туркам сказала:
«Дома был он, турки, этой ночью. Что вы ищете здесь в это время? Лишь недавно гулял перед домом И куда-то ушел мой Георгий,
Но куда ушел он, я не знаю». Слышит это Георгий и видит,
А когда пересчитал злодеев,
В полку он ружья подсыпал порох, Взял свинца и выпил чашу водки И к жилищам пастухов прокрался, бое У хлевов нашел своих чабанов, Разбудил он двенадцать чабанов,
И такое им слово промолвил:
«Мои братья, двенадцать чабанов! Поспешите, хлевы отворите, Выпустите в,сех свиней на волю, Пусть повсюду разбредутся свиньи. Вы приказ мой исполните, братья, Пороха подсыпьте в полки ружей, ею Если бог мне сегодня поможет В том, что сделать я намереваюсь, Вознесу я вас, братья, высоко, Окую вас в серебро и злато,
А одену в шелк и тонкий бархат». Поспешили охотно чабаны,
Из хлевов свиней повыгоняли,
В полку ружей подсыпали порох,
И пошли за Георгием Черным Прямо к дому, за кустами прячась.
620 А как только увидели турок,
Чабанам сказал Георгий Черный: «Наведите вы ружья на турок, Только в турок, братья, не стреляйте Раньше, чем я выстрелю в Узуна.
Вы увидите, что с ним случится!» Слугам так сказал Георгий Черный, Лег на землю и выстрелил в турка. Загремело ружье боевое —
Для ружья всегда найдется порох! 5зо Мертвый пал Узун с коня на землю. Это видя, двенадцать чабанов Ружья навели свои на турок:
Шесть упало всадников Узуна, Шесть успело ускакать и скрыться. Собирает Георгий дружину,
По Тополе народ созывает,
Мчится он за турками в погоню.
В Сйбнице настигли турок сербы, Там в харчевне заперлися турки.
54о Не увидят их матери больше!
Окружил их Георгий с дружиной. Кликнул клич по Сибнице богатой. Все крестьяне к нему прибежали. Сто юнаков вступило в дружину. Окружили, подожгли харчевню. Трое турок там живьем сгорело, Выскочили на улицу трое.
Их прикончили саблями сербы.
На все стороны Черный Георгий 550 Посылает главарям посланье, Сельским старостам во все нахии: «Субашу своего вы убейте,
Жен, детей сокройте в чащу леса». Прочитали старшины посланье,— Как сказал Георгий, поступили.
Не сидели они, выжидая, Опоясались саблями сербы.
Субашей по селам перебили И сокрыли семьи в чащах леса.
5бо Сербов взбунтовал Георгий Черный, Начал с турками лютую свару.
Проскакал по нахиям Георгий.
Сжег посты сторожевые турок,
Разорил турецкие именья.
Не щадил он ни мужчин, ни женщин. Ha-смерть турки с сербами схватились. Турки думали — бессильна рая — Крепостями рая завладела!
Из земли, как трава, возникает.
670 В города попряталися турки,
К городам Георгий подступает.
И кричит его глашатай громко: «Слушайте, о турки-горожане! Отворите тяжкие ворота,
Выдайте насильников турецких;
Если мирно дальше жить хотите,
Чтобы царских городов не рушить,
Если ж выдать их не захотите —
Рая эти стены подымала,
580 Девять лет их строила с терпеньем,
А за день их может уничтожить.
И с царем самим затеем ссору!
Если же с царем начнем мы ссору,
Семь нас королей смирить не смогут, Хоть бы все они мирить нас стали — Будем биться, пока не погибнем». Проливали слезы горожане,
Говорили Георгию турки:
«Бег Георгий, сербский предводитель, 590 Все дадим, что только просит рая. Города пощадите султана,
И не ссорьтесь с царем и Стамбулом! Выдадим мы насильников-турок». Горожане-турки раскрывают, Раскрывают широко ворота,
Выдают насильников-злодеев, Насильников, турок-дармоедов. Передали их в сербские руки. Богородица и боже правый! воо Ухватили сербы злобных турок,
Повели их по чистому полю,
А одежду с насильников сняли.
Сняли шубы и полукафтаны,
И чалмы, оставив тюбетейки.
Без сапог и без туфель вели их,
И босых шестоперами били —
«Эй, баша, куда № дел налоги?!»
С обнаженной саблею Георгий Посредь поля им головы рубит, ею А когда всех турок перебил он,
Всех насильников-турок прикончил,
В городские вошел он ворота.
В городах судил Георгий турок.
Тех, кто казнь заслужил, казнил он, Тех, кто сдались в полон, полонил он,
А желавших креститься — крестил он. Завладел всей Сербией Георгий. Окрестил он сербские пределы,
И своим крылом от бед прикрыл он — его От Видина до широкой Дрины,
От Косова поля до Белграда.
Дрине так сказал Георгий Черный: «Дрина, благородная граница,
Сербии и Боснии богатой,
Верно вскоре приблизится время, Чрез твои переправлюсь я волны, Разгуляюсь по Боснии славной»*