Вырезая или уводя в плен жителей, турки заселяли затем опустевшие области Балканского полуострова. Они приводили тюркское население из Малой Азии и Македонии, переселяли скотоводов-волохов из Динарских гор в плодородные равнины южной Боснии, Сербии и Баната. В XVI—XVII вв. мусульманское население продвинулось с юга в Славонию и Венгрию. Однако венгерские «турки» (главным образом потурицы из Боснии) после польских и австрийских побед 1683—1699 гг. принуждены были отхлынуть назад в Боснию и Герцеговину.
Динарское население двигалось на северо-запад и заняло северную Далмацию и близлежащие провинции. Кочующие скотоводы часто не оставались в этих пределах и переходили в австрийскую Хорватию. В городах, где христианское население убывало, поселились мусульмане как турецкого, так и южнославянского происхождения. Турецкие города возникли на самой границе Венеции и Австрии. На рубежах турки возводили замки и укрепления. В песнях сербов-мусульман особенно прославилась боснийская Краина («турецкая Хорватия»). Боснийская Кра-ина была эпической областью, где происходили непрестанные стычки и сражения, набеги, грабежи, угон скота и умыкание невест. Этими подвигами одинаково прославились и мусульманские беги и сербские гайдуки. «Лютая Краина» была гнездом самовольных мусульманских бегов.
Население, оставшееся в западных пределах бывшего государства Неманьичей (Черногория, Герцеговина, часть Далмации), с приходом турок оказалось на особом положении. Основой экономики племен, населявших эти горные края, было скотоводство, требовавшее обширных пастбищ и полукочевого образа жизни. Скот летом пасся в горах. Зимой его перегоняли, в долины, а иногда в Приморье. В Черногории и Герцеговине дольше и в более архаическом виде сохранялось племенное устройство и патриархальный уклад жизни. Своеобразная «военная демократия» царила в этих горных краях. Дела решали родовые старшины и общее собрание мужчин. Все имущество принадлежало общине (задруге). Сколь сильно родовое устройство было еще в конце XIX в. в средней Далмации, свидетельствуют красочные рассказы Динко Шимуновича, выросшего в этой эпической среде 5. Даже православные священники в Черногории и Герцеговине еще в начале XX в. ходили с пистолетами и кинжалами за поясом.
Весьма вероятно, что турецкая власть, особенно в XV в., косвенно способствовала укреплению родового и племенного устройства, которое яе исчезло при Неманьичах. Феодальные обязательства в труднодоступных краях были мало ощутимы. Турки не включили горных скотоводов Герцеговины и Черногории в основную аграрную систему турецкого царства. Племя свободно использовало горные пастбища. Туркам платился лишь небольшой налог. Как и в эпоху Неманьичей, продолжалась борьба между долинами, более или менее подчиненными центральной администрации, и труднодоступными горными районами. Турецкие власти не смогли поработить жителей горных областей, хотя паши и беги постоянно стремились наложить руку на полунезависимые племена.,В XVIII в. значительная часть Черногории освободилась от турок, в то время как Герцеговина находилась под турецкой властью и в XIX в.
Патриархальное общество выработало свою мораль и строгие взгляды на жизнь. Герои этой среды должны были быть носителями характерных качеств и добродетелей своего окружения. Интересы племен были замкнуты пределами гор. Но все же традиции из времен Лазаревичей, Бран-ковичей и Балшичей забывались. Новые темы вытесняли старые. Об этом -свидетельствует ограниченность тем черногорского эпоса, записанного Караджичем. Быть может, наиболее примечательно в развитии сербской эпической традиции западносербских областей полное забвение песен Косовского цикла на рубеже XVIII и XIX вв.
Для исследователя эпической среды в сербских областях Османской империи значительный интерес представляют отношения между турецким государством и православной церковью. В течение многих веков сербская церковь была единственным центром сербской письменности. Она ■сохраняла и передавала наследие прошлого 6. После того как турки завладели Смедеревом, сербская церковь утратила свою самостоятельность. Однако сербская церковь и при турках не лишилась всех своих угодий и доходов. На землях, оставшихся монастырям, в значительной степени сохранились феодальные отношения. Они обрабатывались монастырскими слугами и крестьянами. За рабочую силу монастыри платили султану подать.
6
См. статью Джурджева о сербской церкви в упомянутой «Истории народа J уго-£лавще» (т. II) и L. Н a d г о v i c s. L’eglise serbe sous la domination turque. Budapest — Paris, 1947,