Выбрать главу

Довольно правдоподобно, народное предание о том, что Королевича Марка любили жаловал султан Баязет I. Весьма вероятно, что, будучи? турецким вассалом, Марко усмирял мятежников, восставших против султана; можно также предположить, что Марко выступал на защиту своих соплеменников, которых угнетали насильники-турки, и весьма решительно с ними расправлялся, оставаясь безнаказанным, так как пользовался расположением султана. Песни о Королевиче Марке с этими мотивами могли возникнуть уже в XV в. Они были подхвачены лояльными по отношению к султану сербами, особенно теми, которые были на турецкой военной службе, ибо вполне соответствовали их идеологии.

Совершенно недостоверны сведения народной песни о том, что Марко-был заступником малолетнего царевича Уроша. Эта роль была, по-видимому, приписана Марку позже, когда в XVI—XVII вв. появились предания о гибели царства Неманьичей и были осуждены князья и вельможи, погубившие своими раздорами сербское государство. Нельзя сомневаться в исторической основе некоторых песен и "легенд о Королевиче Марке, но сама передача событий не соответствует тому, «что было».

Кроме событий, не нарушающих границ достоверного, которые, если и не произошли, то могли бы произойти, в песнях о Королевиче Марке встречаются рассказы о крылатых конях, говорящих человеческим голосом, о змиях и горных волшебницах — вилах. Эти рассказы, конечно, не поддаются «исторической идентификации», хотя и воспринимаются слушателями часто как события вполне реальные: вера в существование вил глубоко укоренилась в народном сознании.

То же явление наблюдаем мы и в эпосе других народов. «Даже песни, которые, кажется, относятся к историческим лицам и стремятся передать исторические события, повествуют о вещах вполне сказочных»,— писал профессор Баура 10. Гуннар в «Старой Эдде» вероятно восходит к бургундскому королю Гундахари, упомянутому Сидонием Аполлинарием (Саг-mina VII, 234), а также латинскими историками того времени, но вряд ли он вошел в тело Сигурда, добывая Брунгильду.

Если даже предположить, продолжает Баура, что вавилонский Гиль-гамеш действительно существовал, вряд ли он сражался с чудовищем Хумбаба. Вымышленное и реально существовавшее так тесно переплетены в поэтическом повествовании народных певцов, что отделить бывшее от не бывшего не всегда возможно.

Во французском средневековом эпосе Роланд — несомненно центральная фигура. Однако истории он почти неизвестен. «Исторические источники, точно по уговору, молчат о маркграфе Хруодланде,— пишет Б. И. Ярхо.— Он не издал ни одного распоряжения, не засвидетельствовал ни одной грамоты, не сделал ни одного пожертвования на церкрвь, ничем не проявил себя в делах управления. Ни до, ни после Эйнхарда никто о нем не упоминает» 11.

В XI в. Роланд становится героем знаменитой песни, которая все события представляет совсем в ином свете, чем у историка Эйнхарда. В песне поход Карла Великого в Испанию 778 г. превращен в семилетнюю войну. Небольшая стычка, произошедшая ночью с басками, а не с арабами, превратилась в славную битву. Даже самые известные участники исторического побоища (королевский стольник Эггихард и пфальцграф Ансельм) были забыты, хотя по положению они были выше Роланда. Никому не известный Роланд, упомянутый лишь в нескольких словах -Эйнхардом как современник и приближенный Карла Великого, был превращен в покорителя почти всей Европы и в племянника императора.

' Нельзя не согласиться с проф. Баура, что ничто так не разрушительно для исторического происшествия, воспринятого эпосом, как фантазия одаренного певца. Он комбинирует мотивы, изменяет действие так, как ему кажется лучше для повествования. Будучи поэтом устной системы, гусляр должен подчиняться законам устной композиции. Композиционная схема весьма часто видоизменяет до неузнаваемости то, что могло бы быть историческим событием.

Разочаровавшись в исторических идентификациях 12, многие фольклористы Запада обратились к казалось бы обанкротившейся теории мифологического происхождения эпоса. Нельзя не вспомнить слова исследователя германских сказаний Свенда Грундтвига, уверявшего, что «немецкие ученые терпят крушение о Сциллу мифологических толкований, в то время как скандинавским исследователям непрестанно угрожает Харибда исторических интерпретаций» 16.

вернуться

10

С. М. В о w г a. Heroic Poetry. London, 1952, p. 510.

вернуться

11

Песнь о Роланде. По оксфордскому тексту. Перевод со старофранцузского, вступительная статья Б. И. Ярхо. М.—JI., 1934, стр. 20—21.

вернуться

12

18 А. X о й с л е р. История и миф в германских героических сказаниях. — В кн.: «Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах». М., I960, стр. 345.