Все это заставляет нас сомневаться в том, что Авдо Меджедович, новоявленный «албанско-югославский Гомер», действительно слагал «Эпос». Известно, что Меджедович в основу своей песни взял печатное издание 46 и растянул его более чем на 12000 стихов. Но для перемены стиля (а в этом главное) необходимо (как показали Хойслер и Баура, а для югославской эпики Шмаус) сильное развитие двухстороннего действия («два лагеря»).
Поскольку песня Меджедовича нам известна, можно заключить, что она не образует новых структурных особенностей (по сравнению с краин-скими). Сама ее долгота может быть лишь свойственной мусульманским гуслярам склонностью, далеко не всегда похвальной, к амплификации 47.
Не имея возможности в этой работе посвятить больше места проблемам мусульманской югославской эпики, скажем в заключение, что ее основной проблемой является художественный выбор. С мусульманскими песнями надлежит поступать так, как Вук Караджич поступал с сербскими. С этой задачей — как я полагаю — должен справиться в полной мере югославский исследователь, одаренный необходимыми литературными качествами, которому доступны хранилища неизданных записей народного творчества. Частично такое задание могут выполнить иностранные составители переводных антологий. Именно в сборнике мусульманских югославских песен ощущается недостаток у нас; недостаток этот следовало бы восполнить.
III. Исследователи эпоса и народные певцы
В 1774 г. аббат Фортис издал в Венеции историю своего путешествия по Далмации. В книге этого эрудита XVIII в. содержатся сведения об истории, географии и этнографии Далмации, описание ее городов и достопримечательностей, сведения о далматинских гуманистах и, наконец, запись на сербско-хорватском языке народной эпической песни — знаменитой «Хасанагиницы». Фортис дал также итальянский перевод песни. Его сочинение свидетельствует об.интересе к странам «восточным и живописным» (к которым причисляются в это время и Балканы), столь свойственном европейскому предромантизму.
Известно, что Гёте перевел «Хасанагиницу» и Гердер поместил этот перевод в 1778 г. в своем сборнике «Голоса народов» вместе с несколькими переводами песен Андрия Качича-Миошича (из его книги «Приятный разговор славянского народа», 1756 г.). «Хасанагиницу» переводили Вальтер Скотт и Пушкин (лишь начало). Мериме переложил «Хасанагиницу» на французский язык и создал знаменитый пастишь «Гюзла» (La Guzla, 1827), который ввел в заблуждение и Пушкина («Песни западных славян»).
В 1824 г. Яков Гримм писал: «Мы могли бы поставить их [сербские песни] прежде всего на ряду с испанскими песнями о героях, но мы их ставим даже выше последних». В 1827 г. в другом сочинении Гримм утверждал, что «со времени гомеровских поэм до настоящего времени нет по всей Европе ни одного явления, которое могло бы так ясно представить сущность и возникновение эпоса, как сербские народные песни»
gradski Medjunarodni Slavisticki sastanak». Beograd, 1957, st. 617—618. Интересны параллели Шмауса между мусульманской югославской эпикой и «Манасом». Справедливо его пожелание выйти на более широкие пути изучения структур югославской героической песни путем сравнения с эпосом среднеазиатским.
1 П. Попович. Обзор истории сербской литературы. СПб., 1912, стр. 98.
Первый начал систематически записывать и издавать сербские народные песни Вук Стефанович Караджич (1787—1864). Его деятельность протекала в благоприятную для изучения сербского фольклора эпоху романтизма. После частичных публикаций своих записей, с 1824 до 1833 г. Вук издал в Лейпциге и Вене четыре книги народных песен. Так называемое 3-е издание вышло в Вепе в шести книгах (1841—1866); 4-е (государственное) издание появилось в Белграде в девяти книгах (1887—1902), охватывая и рукописное наследие Караджича. В настоящее время печатается второе государственное издание (еще незаконченное).
Сборники Вука Караджича справедливо почитаются классическими. В них напечатано подавляющее большинство художественно наиболее ярких песен, нам известных. Отбор, произведенный Буком Караджичем, свидетельствует о его прекрасном понимании репертуара современных ему гусляров.
Вук довольно точно установил географические границы распространения народной песни, которые, несколько сузившись с XIV в., оставались теми же и в конце XIX в. В западной части Сербии (ближе к Боснии) народная традиция в эпоху Вука была жива и поддерживала свободолюбивые настроения угнетенного народа, готовившего восстание против турок. На запад от реки Дрины по направлению к Адриатическому морю гусляров было больше; гусли встречались повсеместно.
46
«Malica Hrvatska», IV, As 49 — песня Меха Колаковича из Краины. Эту песню Меджедович перенял от грамотея. Особенно развита у Меджедовича экспозиция (в мастере Колаковича).
47
См. A. S с li m a u s. Ein epenkundliches Experiment — «Die Welt der Slaven», I, 3. Miichen, 1956; A. S с li m a u s. О uporeduom proucavanju narodnih epika.—«Beo-