Эти мысли появлялись последнее время всё чаще. Всего пару месяцев назад справил свадьбу младший сын шамана и ушёл жить в собственные специально построенные по такому случаю «хоромы». Вообще-то такое отселение молодых в те времена не было принято. Но Косолапый-то был шаманом. И негоже молодице из другой семьи знать его домашние секреты. «Хоромы», конечно, были всего лишь полуземлянкой. Но охотники неолита более качественного жилья и представить себе не могли.
А шаман с тех пор остался в своём доме один. И всё чаще накатывали на него волны хандры и апатии. Эту вязкую серость скрашивало лишь общение с мудрым олысем. Домовой понимал его, как никто другой.
* * *
Прожитая жизнь картинками мелькала перед внутренним зрением непонятного сгустка энергии.
…Бабушка. Поздний вечер. За стенами дома воет лютым зверем зимняя вьюга. А внутри полуземлянки тепло. В очаге жарко пылают дрова. Почти вся деревня собралась в просторной комнате. Крытыми переходами-коридорами пришли они сюда из своих полуземлянок послушать сказания бабушки о бессмертных богах и подвигах древних героев.
Косолапому тогда было года четыре. И никто его Косолапым ещё не называл. Да и имени-то у него настоящего не было. Зато были мать и отец, дедушка и бабушка. Вот он сидит на коленях у мамы, жуёт ломтик мороженого сала и сквозь огонь смотрит на бабушку. Она лучшая сказительница в деревне, а, может быть, и во всём племени!
Бабушка рассказывает, как добрый и справедливый верхний дух Ен (самый главный из всех богов) вместе со своим зловредным братцем Омолем творили окружающий нас мир. Какие прекрасные творения создавал Ен! И как же старался Омоль всё это извратить, изуродовать или хотя бы испачкать!
— Зачем он так поступал? — словно гром с неба звучит в тишине дома тихий вопрос соседского мальчишки.
Это вне всяких правил. Прерывать повествование сказительницы никто не имеет права. Все осуждающе смотрят на нарушителя. Косолапый даже зажмурился, ожидая последствий. Но бабушка не злится. Она спокойно, будто так и было задумано, отвечает подростку:
— Зависть, солнышки мои. Самое страшное чувство в мире — зависть. От неё все беды нашего мира!
И, как ни в чём не бывало, продолжает свой рассказ.
Круглое лицо бабушки, подсвеченное языками пламени то радуется, то тоскует, то изумляется. И ты уже видишь перед собой не её, а грозного Ена, его жену, пришедшую с Восхода, богиню-мать Калтащ-экву или их прекрасную маленькую дочку Йому.
* * *
Многие сверстники Косолапого были сильнее и «круче» его. Но у него были живой ум, хорошая память и довольно весёлый нрав. То, чего не мог добиться силой, добивался дружелюбием, метким словом, а порою и хитростью. Он не был вожаком, но с его мнением считались все сверстники. Ещё в детстве у него обнаружились магические способности. Стезя шамана манила его. Отец потихоньку вводил его в мир духов и магии.
…Отец.
Косолапый был уже почти подростком. Тогда он увязался за отцом лесовать. Они жили две недели вдвоём в лесной хижине, охотились на мелкую дичь и собирали целебные травы. В тот день они проверяли силки. На поясе у отца висела пара пойманных зайцев. В руке — крепкое копьё. За ним гордо шагал Косолапый. На поясе у него тоже висела добыча — довольно крупная белка, а в руке копьё чуть меньше отцовского, но такое же крепкое.
Случайно они спугнули молодую косулю. Она, видимо, только что родила детёныша и не пришла ещё в себя. Обезумевшая от страха мать бросила новорожденного телёнка и отбежала на расстояние броска копья от опасных гостей. Она стояла там и огромными чёрными глазами следила за пришельцами, очень надеясь, что те уйдут восвояси. Телёнку же в это время было не до испуга матери. Он только что поднялся на ноги. Широко расставив свои голенастые конечности, покачиваясь из стороны в сторону телёнок, опустив вниз голову, смотрел в землю.
— Добыча! — обрадовался Косолапый и поднял своё копьё, намереваясь забить несчастного телёнка.
— Постой, — рука отца остановила занесённое для удара оружие.
Косолапый поднял на него полные удивления глаза:
— Почему?
— А для чего? У нас уже есть еда на вечер и на утро, — тихо проговорил отец, показывая на висящих на поясе зайцев. — Домой мы его мясо не успеем принести — испортится. Да и мяса в нём мало. Пусть живёт. Растёт до будущей охоты. Не убивай без особой необходимости. Не надо.
Они свернули с тропы, спеша обойти телёнка стороной. Издали им было видно, как осторожная косуля постепенно приближается к своему малышу…
…А через год случилось самое страшное в жизни Косолапого.