– Пошли все вон отсюда! – громыхнул над головой голос Липатова. Он присел на край кровати и осторожно обнял меня за плечи. – Ты чего, красавица, испугалась? Пошли их всех к чёрту, как всегда поступал Ден, и делов-то.
– А как же Дима? – открывая уши, чуть слышно спросила я друга.
– Уверен, ни одной из корпораций контрольный пакет акций своей компании Дима не отдаст ни за какие деньги. И ты это знаешь не хуже меня. Ну, побудет наш хорёк несколько лишних дней в Америке, не переломится. Весь Эпсилион на ушах стоит; без его антивируса ни один пользователь не рискнёт сейчас выйти в Сеть. Если американцы не отпустят Немова в ближайшее время, народ по всему миру устроит акции протеста.
С утверждением, что от проведённых лишних дней Дима «не переломится», я была не согласно, но Ден действительно всегда стремился работать самостоятельно и не зависеть от указаний начальства.
– Липатов, ты чего творишь?! – возмутился Авакин, глаза адвоката едва не вылезли из орбит.
– Авакин, идите вместе с Беккером проветритесь на улице. Сегодня Ника не будет подписывать никаких бумаг, – отмахнулся Липатов, крепче прижимая меня к себе.
В жестоком мире, где правят алчные корпорации и всё решают деньги, где жизнь хакера лишь разменная монета между двумя государствами, а главная цель – абсолютная власть, у меня оказалось несметное сокровище – настоящий друг.
– Липатов, за срыв контракта ты заплатишь должностью, – брызжа слюной пригрозил Авакин, получив в качестве ответа поднятый вверх средний палец.
Теперь я с уверенностью скажу: Липатов самый близкий друг Димы. И в этот момент рядом со мной сидел не директор службы безопасности, а тот самый инфосефт, что впервые встретился мне в Эпсилионе – Алекс.
Неизвестность пожирает душу сильнее обречённого знания. Как наркоман, держащий в трясущихся руках заветную дозу, я вцепилась в гаджет и неотрывно листала новостную ленту, напрочь забыв о сне и еде. Мои глаза покраснели и распухли от постоянного зависания в интернете, голова с трудом соображала, но остановиться я была не в силах. С периодичностью в минуту обновляя три десятка открытых страниц, я пыталась найти хоть какую-нибудь информацию о Немове. Тысячи сообщений о небывалом увеличении продаж антивирусных программ «CIM-безопасность» по всему миру и взлёт стоимости акций компании сменялись миллионнами комментариев пользователей соцсетей в поддержку директора фирмы. Дикторы по кругу говорили о массовых акциях протеста в Эпсилионе против произвола американских властей, удерживающих невиновного и об одних и тех же заявлениях о проведении расследования по делу Дмитрия Немова. Нескончаемые обещания МИД России оказать помощь в возвращении российского программиста чередовались с хмурыми лицами Диминых адвокатов, не дававших комментариев журналистам. Всё это сводило с ума.
Порою казалось, если в новостях скажут о гибели хакера, мне станет легче. Я просто умру от горя и перестану изводить себя ложной надеждой и жуткими картинками, что так безжалостно подсовывало воображение. В одних, беспомощный Дима лежал в реанимационной палате, подключённый к большим и страшным аппаратам, а врач отстранённо сообщал, что мозг хакера погиб после выброса из Сети. В других, я видела, как Диму пытают агенты ЦРУ в тёмном подвале с разводами запёкшейся крови на стенах. Я не знаю, каким именно образом пытает американская разведка, но если судить по сотням Голливудских фильмов, делают они это жестоко и в извращённой форме. По ночам мне неизменно снился Ден и чёрные нити вируса, оплетающие его аватар словно десятки змей, медленно пожирающих виртуальное тело клона. Иногда фантазия была ко мне благосклонна, и счастливые мы обнимались на фоне бирюзовых вод Карибского моря, Дима целовал меня и шептал слова любви, отчего становилось только хуже. Несбыточные мечты заставляли страдать ещё больше, ядовитыми шипами вонзаясь в самое сердце, дурманя сознание.