Эр-Три
Пролог
- Старт отсчета! - команда прозвучала громко и четко, слышна была по всей пещере, и сразу же после нее отключились все магические светильники: теперь разлом в скале освещался только электрическими прожекторами.
Загудели, зашумели щетками генераторы: эфирные силы стремительно сменялись киловатт-часами, было выключено вообще все, имевшее магическую природу: даже персональные концентраторы сотрудников оказались в освинцованных футлярах, и дальнейшая работа становилась строго делом техники. Требование «исключить или максимально снизить возможное воздействие эфирных наводок на магофон Объекта» было озвучено инженерами ЛИИС не просто так, и подлежало обязательному исполнению.
- Сто сорок один, сто сорок, сто тридцать девять - мерный механический голос слышен был не хуже, чем запустившая отсчет команда. Голос звучал из расставленных по пещере громкоговорителей, и, кроме того, передавался по радио: это было сделано на случай, если в каком-то из технических помещений будет плохо слышно внешнюю трансляцию.
На сто тридцатом такте подключились мощные моторы, принявшиеся медленно, но очень уверенно натягивать видимые части толстенных, в ногу взрослого мужчины толщиной, стальных тросов. Части невидимые, нижние, были заведены в хитрые крепления, подпирающие Объект снизу. Прямо сейчас их видели только с глубинного поста, но знали об их существовании, конечно, все инженеры Проекта.
- Сто двадцать, сто девятнадцать, сто восемнадцать - голос стал немного громче: подключились еще два генератора, и потребовалось перекрыть создаваемый ими шум. «Мощность должна быть избыточной! Не менее, чем двести процентов от потребного в лепешку разбейся, но предоставь!» - предусмотрительно требовал от главного энергетика руководитель работ, и был, конечно, прав.
Магия на Объекте, конечно, оставалась: сейчас и она сама, и ее активные носители были заключены внутрь специального бокса. Даже фронтальная, прозрачная, стенка его содержала в своем составе изрядное количество свинца и некоторых других материалов, инертных магически: это должно было помочь. Совсем без эфирных сил обойтись было никак нельзя, поскольку именно на них, ЭСах, всегда работают счетники и другая сложная, но необходимая при любых технических работах, маготехника. Внутри бокса было значительно тише, даже обратный отсчет дублировался, на всякий случай, на раскрытом экране одного из счетников.
Я чуть тронул манипулятор. Картинка, яркая и четкая, снабженная, из уважения ко мне, надписями на новоисландском, как бы прыгнула навстречу. Угол конструкции, заведенный прямо в толщу Объекта, стал виден так же хорошо, как если бы находился со мной в одной комнате: все-таки, контрольная техника у советских лучшая в мире!
В том месте, где крепление мощного троса соприкасалось с поверхностью древнего льда, он, этот лед, таял особенно быстро, буквально парил. Пар быстро сдувался прочь: каждый из узлов обдувался промышленным вентилятором, и, иногда, не одним.
- Не слишком он? - уточнил один из инженеров, подчиненных мне на время завершающей стадии Проекта. - Быстро тает, в смысле?
- Не слишком. - Вдаваться в подробности не хотелось: как всегда, в минуту сильного душевного волнения, сам собой поджимался хвост, чуть слезился левый глаз и отчаянно чесалось между ушами. Переживания эти неприятно накладывались на рабочую ажитацию, делая из общительного добряка, коим меня полагали буквально все знакомые и коллеги, нервного молчуна. - Вот же датчики, - добавил я, решив не ссориться с коллегой на ровном месте, - испарение в пределах нормы, а значит, и тает не слишком быстро.
Я переключил счетник на обзор другой точки, потом еще одной, и еще. Состояние всех узлов было в норме, по крайней мере, на первый взгляд. Оставалось, конечно, некоторое странное ощущение неправильности происходящего: будто где-то внутри меня заворочался и приоткрыл глаза Пёс, всегда являвшийся в минуту тяжелую и опасную, чтобы предостеречь и спасти.
«Впрочем,» - подумалось мне - «сейчас уже все равно ничего не поменять. Если я остановлю подъем на основании никак не регистрируемого в поле вероятностей предчувствия, меня разденут, побреют, и выгонят, голого и бритого, на мороз».
От мысли этой стало, странным образом, немного спокойнее.
До начала подъема Объекта оставалось двадцать тактов. Моторы уже выбрали всю слабину тросов, те окончательно натянулись, будто струны исполинской скрипки. Все замерло: только электромеханические, без единой эфирной силы, вертолетики, окружившие гигантский кусок древнего льда со всех возможных сторон, шумно разгоняли воздух своими пропеллерами.