Женщина говорила в гарнитуру, что располагалась у неё в правом ухе. Хилари тем временем неуверенно встала на ноги. В ушах прокатился вой сирен.
– Хватаем твою подругу и уходим. – С этими словами женщина подошла к Александре и попыталась её поднять. Затея была не из лучших.
– Лохи на пороге! Тяжеленная!
– Да ладно, тяжёлая. – Магваер, немного пошатываясь, подошла к лежащей Киткоут и кое-как взгромоздила её себе на шею. – Возьми чемодан.
– Носильщица. О да, – со смехом сказала неизвестная женщина.
– Носильщица – это не насильница, – пошутила в ответ Магваер.
– Лучше второе. И лучше не начинай про это. И так тошно.
Направились прочь с аэродрома.
– Так скажешь, кто ты такая? – немного недовольно спросила Хилари. Ей не нравилось, что она имеет дело с безымянным человеком.
– Кичи Катсу. Что-нибудь про Чикагское народное сопротивление слышала? Хотя откуда. Ты вообще абориген с Кубы.
– Я как-то не в курсе событий за прошедшие пару лет. Знаю, что Чикаго поделён между какими-то группировками. Знаю, что они создали подпольное движение и тому подобное.
– Значит, всё же знаешь. Я лейтенант сопротивления Кичи Катсу.
– Японка?
– Да.
Хилари было не разобрать черт её лица. Ибо противогазовый респиратор и синие очки на пол-лица хорошо их скрывали.
Внезапно в небе появился вертолёт. Прожектором осветил взлётное поле.
– Жуликов-журналистов только тут не хватало. Надо вырубить прожектор.
Катсу достала из кобуры в подмышке пистолет, прицелилась и нажала на спуск. Мощный выстрел прокатился по всему взлётному полю. Прожектор погас.
– Идём. Нам не нужно, чтобы кто-то знал, что мы здесь.
Через некоторое время добрались до развороченного ограждения аэропорта. Прошли в огромную дыру и дальше пошли по лесу.
– Лес? Приплыли, – удивилась Магваер, немного тяжело дыша.
– Вам куда надо-то? Куда летели?
– Я в Нью-Йорк, напарница моя как раз таки в Чикаго. В университет поступать.
– Студентки, значит. Хорошо. Или не очень хорошо.
Тут раздался пронзительный, душераздирающий свист. Хилари посмотрела назад и увидала четверых бегущих людей, одетых в чёрные бронежилет, чёрные гимнастёрки и штаны. На головах – оранжевые кепи, оранжевые повязки на локтях.
– Полиция. Четыре человека. Патронов тоже четыре. Нужно стрелять прицельно, – быстро сказала Катсу, а затем снова достала револьвер.
– А… – недоумённо попыталась сказать Хилари, посмотрела на женщину.
– Спокойно. Потом всё объясню.
С этими словами она взвела курок, нажала на спусковой крючок. Снова взвела револьвер, снова нажала на спуск. Она делала это слаженно и практически молниеносно. В одно мгновение прозвучали четыре выстрела. Полицейские даже не успели среагировать на то, что произошло. Четверо людей практически одновременно повалились на асфальт.
За спиной раздался рёв двигателя. За оградой остановился джип.
– В машину, живо!
Хилари потащила Александру к джипу, ловким, но осторожным движением погрузила в автомобиль на заднее сиденье. Следом забралась сама. Кичи была последней – тревожно осматривалась по сторонам и пыталась найти неприятности, однако их не было. Убедившись, что всё в порядке, села в машину.
Водитель тронулся в путь, петляя между деревьями. Лес был не густой, и машина, маневрируя, могла легко в нём ехать.
– Катсу, твою мать, что ты наделала? – начал говорить водитель. Это был мужчина лет сорока пяти. Стройный и подтянутый. По нему было видно – занимался спортом, держал себя в форме. Одет так же, как и Катсу. Синяя рубашка со стоячим воротом, лакированные кирзачи. На голове не было парика, а был берет. Сам мужчина, по всей видимости, лысый.
– Я? Это наша грёбаная разведка со своими грёбаными данными. Мы вообще подстрелили не тех. – Катсу едва не загорелась пламенем ярости и добавила: – Откуда мы знали, что появится ещё один Ми-8?
Немного помолчали. Красный берет о чём-то задумался. Скорее всего, о том, как разобрать сложившуюся ситуацию. После небольшой паузы бросил несколько нечленораздельных междометий.
– Насрать. Мы встряли конкретно. На аэродроме тревога. Теперь эти собаки пролетят мимо и непонятно вообще, будет ли встреча или нет.
– Вот поэтому не люблю поручать бабам мужскую работу. Ваше дело вообще сидеть дома, – недовольно отозвался красный берет.