– Впрочем, всё логично, – кивнула Александра. – Мы тоже с тобой не должны допускать того, чтобы наше оборудование попало в руки людей. Даже не то что наше оборудование, но и наши тела. Живые или мёртвые.
– Приплыли. Ничто не должно попасть к врагу.
С этими словами Хилари уселась на землю и собралась активировать свою аптечку, но этого ей не дала сделать Александра. Она спокойно остановила руку Магваер и беглым взглядом осмотрела рану. Следом в дело пошли скальпель и массивный пинцет.
– Ладно, это неважно. Тебе помощь нужна? – спросила Хилари у Катсу, слегка ёжась от сильной, но терпимой боли.
– Нет, бойцы. Дальше я справлюсь сама.
– Что у тебя за маска на лице и почему у тебя сожжённые лёгкие? – спросила Александра и быстрыми движениями извлекла практически сплющенную пулю. Как ей это удалось, Магваер и сама не знала. Видимо, хирургические навыки Александры и познания в медицине дали о себе знать. В следующий момент волна острой, пронзительной боли прокатилась по всему телу, но Магваер сдержалась и даже не вскрикнула. Лишь поморщилась и тяжело выдохнула. Следом Александра обработала рану спиртом, вызвав жёсткое жжение. В очередной раз по телу прокатилась волна пронзающей боли. Александра без слов, по-дружески потрепала подругу по плечу, как бы говоря – спокойно, всё позади.
– Была у нас одна стычка. Кто-то из бойцов «Свободы Чикаго» бросил гранату. Зажигательную. Я откинула её в сторону, но она взорвалась в воздухе. Никто не пострадал, кроме меня. Мне не посчастливилось в момент взрыва вдохнуть раскалённый воздух. В результате я получила сильнейшие ожоги глаз, лица и дыхательных путей. Теперь, как видите, пока приходится дышать смесью из органики и нанитов. Они восстановят мои лёгкие и дыхательные пути, но на это нужно время.
– Я смотрю, на тебе та самая легендарная нанитовая одежда китайцев.
– Не совсем нанитовая и не совсем китайцев. Нанитовую одежду на основе технологии жидкого металла придумали в лабораториях Японии на острове Сацума. Китайцы лишь приспособили свои многочисленные производственные мощности. Такая рубашка защищает от практически любых повреждений благодаря нанитам, что позволяют менять атомарную структуру ткани. Если требуется, рубашка становится твёрдой, как камень, и может защитить тебя от колотых, резаных, рубящих и огнестрельных ран. Жидкий атом даёт возможность сделать из рубашки пальто или, например, свитер. Мечта школьника. Забыл сменку в школу? Не беда. Перестроил зимние сапоги в шлёпанцы – и дело с концом.
– Насколько я могу понять, твоя рубашка уже постепенно выходит из строя, раз у тебя вся грудная клетка держится на честном слове.
– Да. Дело в том, что по мере выхода из строя эта защита пропускает всё больше и больше кинетической энергии. Если раньше мне вообще было наплевать на попадания, то теперь одно попадание равно удару кувалды. Это не очень приятно как для костей, так и для внутренних органов. Следующей стадией будет полное отсутствие защиты. Ладно, хватит разглагольствовать. Вам пора. А мне нужно как-то добраться до своих.
Катсу внезапно переменилась в настроении и стала более резкой. Александра тем временем закончила латать Магваер. Хилари чувствовала, как боль уходит, но всё же, если бы пришлось стрелять, ей было бы непросто. Рука всё ещё плохо двигалась. На заживление могло потребоваться день или два.
– Тебе точно не нужна помощь? Может, Александра тебе чем-нибудь поможет? Она медик.
– Медик – это хорошо, но в данной ситуации мне нужен пропуск в постельный режим. Нужно заживить рёбра, а то дышать животом мне как-то не очень нравится, но деваться некуда. Грудную клетку так сдавило, что я не могу не вдохнуть, не выдохнуть. Кстати, спасибо, что помогли отбиться. Я не знаю, что бы со мной было, если бы не вы. Может, это им и помешало сделать контрольный выстрел в голову.
– Как же ты смогла замедлить сердце? – поинтересовалась Хилари.
– Я знаю эту технику. Научили мои коллеги из Японии. Я просто в какой-то момент поняла, что не смогу отбиться. Подумала – хотя бы попробую прикинуться мёртвой. Может, сойду за погибшую, и нас оставят в покое. Ну, частично это подействовало. Ладно, идите отсюда. Я хочу побыть наедине со своими мыслями и своим горем.
Лицо Катсу враз стало опечаленным. Глаза наполнились грустью и тоской. Тяжело вздохнула.
– Ты хорошо его знала?
– Да. Джим чем-то заменил мне отца или старшего брата. Во всех нас, молодых, он видел не то своих детей, не то младших братьев. Не знаю, как это чувство описать.